Провалявшись до вечера, поужинав и как старики, в 21.00 мы начали укладываться спать. На новом месте не спалось, я ворочался и вздыхал, собственно как и остальные мои друзья. Из соседнего здания, где стояла гостиница для высшего офицерского состава доносились громкие голоса и женский смех. Рядом с нами также располагалось женское общежитие, где жили жены офицеров, многие из которых выполняли задачи на территории Афганистана в мото маневренных группах.
Проворочавшись два часа, я услышал, как скрипнула дверь и в помещение кто-то вошел.
– Кто не спит, курсанты? – тихо спросил вошедший, позже оказалось, что это сержант общежития.
– Я, я, я, – ответили хором мы.
– Идите, кто хочет. Вас приглашают к столу, там девушки заскучали, – уже громче сказал сержант.
– Ну да, это розыгрыш или мебель заставят таскать, – ответил Юра Черников и перевернулся на другой бок.
– Пошли Юра, обратился я к Новикову.
– Да ну, че то здесь не то, – буркнул Новиков.
– Пошли – пошли, – наседал я. Мы встали с кровати и начали собираться в приятную неизвестность. Я отдел гражданские шорты и спортивную майку, которые подчеркивали мою уже стройную мужскую фигуру.
Оказавшись в гостинице, точнее в ее столовой, прошли в гостиную, увидели за столом сидели две девушки. На деревянном большом столе были следы вечеринки, пустые бутылки и недоеденные закуски. Как водится в таких случаях, одна девушка была красивая, а вторая и крупная и не симпатичная. Симпатичная представилась Ларисой, а вторая назвалась Наташей. Лариса была грациозной и изящной женщиной, с нежным овальным лицом, алыми губами, с легким румянцем на щеках и с голубыми глазами, изменчивыми, как хамелеон: они могли по желанию широко раскрываться с выражением девической невинности или становиться серыми и холодными. Наташа, была полновата, к тому же неудачно полновата – целлюлитные бедра образовывали «уши», которые она пыталась затолкать в слишком тесные черные брюки. Брюки «уши» не уменьшали, а, наоборот, подчеркивали жирноватые Наташины бока, которые вываливались из тесного пояса и свисали, как взошедшее тесто из квашни. Позже оказалось, что Наташа была компанейской и веселой девчонкой, чем компенсировала свою внешность.
– Наши кавалеры устали, – жеманно говорила Лариса, а нам скучно, вы не против с нами посидеть? Мы как игрушечные собачки на панели автомобиля, закивали головами. Через несколько минут выяснилось, что помимо отсутствия кавалеров у девушек закончилось спиртное. В это минуту я был готов отдать полжизни за бутылку водки или вина. Невозмутимый Юра Новиков, сказал:
– У меня есть, и вышел из-за стола. Через несколько минут он вернулся с бутылкой водки. У меня от удивления чуть не выпали глаза:
– Трое суток ехали в поезде, а ты молчал, кто тут хохол надо разобраться, – прошептал я ему в ухо.
Начались посиделки. Говорили хаотично и много, смеясь по пустякам. Время от времени заходил сержант и докладывал Ларисе о том, что ее сын спит и все хорошо. О, как, подумал я – она сама как девочка, а уже сын. Время пробежало незаметно и на часах уже было начала третьего, зевнув и сверкнув золотыми зубами, блеклая Наташа попрощалась и пошла спать, а Лариса с розовыми от спиртного щечками осталась за столом. Между мною и Юрой началось противостояние, кто кого пересидит, мы постоянно наступали друг другу на ноги, и когда Лариса отворачивалась, шипели друг на друга:
– Моя водка я и останусь, – бил, жестким аргументом Новиков.
– А ты идти не хотел, – парировал я. Ситуация становилась комичной и глупой. Лариса зевнула, Юра сдался первым и, пожелав спокойной ночи, как джентльмен уступил мне “место”.
Через некоторое время мы с Ларисой шли по темному коридору женского общежития. Лариса взяла меня за руки, и у меня екнуло сердце, кровь быстрее побежала по венам. В женском общежитии были отдельные комнаты, войдя в комнату, мы сели на кровать, я немного растерялся и не в тему спросил:
– Как ты сюда попала? У себя в комнате Лариса сдалась простой и милой, наигранность и искусственность исчезла, и я увидел в ней тихую провинциальную красавицу. Помолчав она заговорила:
– Три года назад я уехала со своей богом забытой деревни в Алама – Ату искать счастья. Хотелось начать жизнь заново с чистого листа. Оставить в далеких степях невыносимых, вечно ругающихся родителей, так называемых друзей и подруг, которые обозначаются когда им нужно занять. Оставить ненавистную работу на почте с ничтожной зарплатой и начальником – домогателем. Хотелось жизни более яркой и интересной.