Я подхватил Веронику на руки. Она от удивления и слова сказать не могла. Поставил на ноги я девушку лишь у стены. Так, чтобы она никак от меня не сбежала. Слова из меня полились сами. Я просто говорил о том, что чувствую, не забывая вставить, какой же я болван, раз не мог понять этого раньше. Мне кажется, я был на середине своей чувственной речи, когда Вероника решила меня заставить смолкнуть. Она встала на носочки и поцеловала меня, а я не хотел этому сопротивляться. Я полностью поддался ей, не понимая, как мог отказаться от подобного ранее.
Мне не было так хорошо давно. Мы забыли про время, забыли про самолёт. Путь был один: в спальню. Но добрались мы туда уже без одежды. Я никогда в жизни не поддавался так на ту страсть, что кипела внутри меня. Мне было хорошо. И я старался делать так, чтобы ещё лучше ощущала себя Вероника. Между нами не повисало никакого смущения. Казалось, что мир вокруг исчез. Нам было плевать, что скажут на наши стоны соседи; плевать на то, как мерзко скрипела кровать. Мы не сдерживались.
Я был пьян одним лишь запахом Вероники, а она стремилась утонуть во мне.
Но оба мы понимали, что в Барселоне нам оставаться незачем.
========== Глава 7. Устаканилось ==========
Мы долго с Вероникой размышляли и спорили, куда нам податься из Барселоны. Голландия была для меня слишком северной, Франция не нравилась ей. Америку мы не рассматривали в принципе. Позже подумали, что, возможно, стоит остаться в Испании, но оба пришли к выводу, что если оба порывались отсюда уехать, то оставаться здесь не стоит. В конечном итоге остановились на Италии. У меня был весомый аргумент: своё жильё.
Мы дожили в Барселоне ещё месяц. Пожалуй, это был мой лучший месяц в Испании. С каждым днём мы становились всё более зависимыми друг от друга. Казалось, что нам дозволено всё. Впервые в жизни я полностью не стеснялся своих чувств и их проявлений. Я каждый день провожал Веронику до автобуса к её работе, и каждый раз она сладко целовала меня в губы. Наша история только давала старт.
Италия приветствовала нас тёплыми солнечными лучами. Как я не пытался донести до Риты, что мы сможем добраться домой, она вызвалась нас встретить. Я чувствовал себя довольно странно, когда моя сестра рассматривала мою девушку с любопытством. Вероника, впрочем, не отставала, ведь понимала, что с Ритой ей ещё придётся иметь дело. Наблюдать за ними было забавно, ведь изъясняться друг с другом им приходилось буквально жестами. Одна не знала ни английского, ни испанского, а вторая — итальянского. Я, конечно, выступал периодами в роли переводчика, но всё моё время не было сконцентрировано вокруг сих дам.
Вероника поначалу чувствовала себя довольно некомфортно в новой стране, ведь не знала ни языка, ни местных нравов, но я ей помогал, чем мог. Помогал учить язык, выходил с ней на прогулки и в магазины, показывал окрестности, помогал ориентироваться. Из-за незнания языка она не могла найти работу, но денег, которые приносил в дом я, нам хватало: мы больше не платили никакой арендной платы за жильё.
Я был удивлён, как быстро моя Вероника делает успехи. Иногда, из любопытства, я читал различные испанские ресурсы. В одной из новостных лент я узнал о смерти Джима. Увы, он сдержал своё обещание и выпрыгнул из окна своего офиса. И я почувствовал себя довольно странно, ведь мне даже не было его жаль. В той же статье писали о каких-то его махинациях, отчего я понял: причиной его проблем был только он сам. Как и я, когда Вероника была максимально близко от отъезда в Россию.
Моя квартира перестала быть пустой. Женская рука была ощутима. Даже процесс выбора штор и картин больше не казался мне таким занудным. Несмотря на то, что Вероника готова была сделать всё сама, я готов был разделить с ней тяжкое бремя выбора. Вечерами стало пахнуть едой, а вино из бара я пил не в гордом одиночестве. Безумно приятно мне было дарить своей девушке цветы, ведь каждый раз она улыбалась. Для меня счастьем было видеть ямочки на её щеках.
Да, у нас возникали трудности. Мы ссорились. Причём так, что могли неделю друг с другом не разговаривать. Я гордый, горда и она. Конфликты почему-то рассасывались сами собой, ведь дольше друг без друга мы протянуть не могли.
Я познакомил Веронику со своей семьёй. Я видел, что мама была счастлива, ведь предыдущие мои успехи в личной жизни ей не нравились. Она всю жизнь любила детей и мечтала о внуках, а я не мог ей этого дать. Мне в чём-то было неловко из-за этого, но я не скрывал своей ориентации. Я знаю, что маму это расстраивало, но лучше ведь горькая правда, чем сладкая ложь?
Родители Вероники к нам быстро приехать не могли, знакомиться нам пришлось в виртуальном пространстве. Мне было очень странно, ведь моя девушка выступала в роли переводчика. Но я ей полностью доверял. Однако, стоит сказать, что русский язык я отдалённо всё же начал понимать, однако сказать на нём я не осмеливался ни слова. Он для меня был слишком сложным. Впрочем, Вероника по этому поводу особо не расстраивалась, а в итальянском делала успехи.
Мы продолжали вести относительно беззаботную жизнь, не всегда переживали о контрацепции. И вот настал тот момент, когда подобная легкомысленность нам аукнулось: сначала две полоски показал ряд тестов, а потом наши опасения подтвердил анализ крови Вероники.
Чувства, что я испытывал в тот миг, можно описать одним словом: смешанные. Я не был готов к детям. Вероника, думаю, тоже. Но, при этом, даже мысли не было от ребёнка избавиться. Я был удивлён, как на признания в беременности быстро прилетели к нам родители будущей матери моего ребёнка. Они хотели познакомиться со мною лично, а я лишь разделял их стремление.
Мы были достаточно обеспечены, я был уверен, что мы всё сможем. Эта уверенность казалась что её, что моим родителям верной. К слову, люди, которые подарили этому миру (и мне, как его части) Веронику, оказались прекрасными. Мы довольно быстро нашли общий язык, пусть между нами и стояла в качестве переводчика самая беременная из нас. Примерно тогда же, когда они были в Италии, мы сыграли скромную свадьбу — это упрощало Веронике процесс получения гражданства.
Со временем у нас хватило денег на открытие кофейни. Я долго размышлял над этим. Я взвешивал все за и против, лишь после поделился данной мыслью в Вероникой. Её ответ был однозначен — делай. И я решился. Я вложил деньги в мечту, а мечта постепенно начала приносить мне прибыль. Любая девушка всегда была рядом, помогая мне не только с оформлением заведения, но и с подбором персонала. Даже на поздних сроках она готова была всегда прийти мне на помощь. Даже если я просил сидеть её на месте. Я волновался за неё больше, чем она сама за себя.
Когда исполнилось три года, я впервые побывал в России. Я к тому моменту не только понимал русский, но и мог на нём изъясняться. Родные Вероники хорошо меня приняли, а нашего сына любили не меньше, чем саму Веронику.
Несмотря на все трудности, что нам удалось испытать вместе, в процессе совместной жизни было больше позитивных моментов, чем недостатков. Даже когда мы надоедали друг другу, мы находили способ вернуть былую страсть. Мы доверяли друг другу, строили на этом доверии все наши отношения целиком и полностью. Я был уверен, что Вероника меня не предаст.
Сейчас, когда наш сын зовёт меня за стол, я знаю, что, подойдя к жене, я в первую очередь её поцелую. Даже когда нам будет под восемьдесят лет, я уверен, что не устану её целовать.
Ведь Вероника — самоё тёплое, что у меня есть. Она подарила мне два моих величайших сокровища: сына и любовь.
И я уверен, что всё это — лишь начало нашей большой истории.