И подобно наркотикам, направляющимся к одной точке, вся информация стекалась к одному человеку. Шефу-суперинтенданту Гамашу.
Нужно обрушить решающий удар. Не серию незначительных раздражающих выпадов, но твердый, быстрый, эффективный удар. В самое сердце.
Спустя год тщательного расследования, количество линий на прозрачных слоях увеличилось. Они пересекались, сплетались. Появлялась схема.
Но шеф-суперинтендант Гамаш продолжал бездействовать.
Несмотря на требования некоторых своих старших офицеров, Арман Гамаш продолжал ждать. Принял на себя основную тяжесть частной, профессиональной и политической критики со стороны общественности и коллег, которые видели лишь рост преступности и бездействие со стороны Сюртэ.
И вот, наконец, его команде удалось обнаружить то, что они так долго искали. Человека, ответственного за все происходящее.
Прорыв случился благодаря взаимодействию, интеллекту, смелости агентов под прикрытием и информаторов.
И появлению темной фигуры на покрытой мокрым снегом деревенской поляне.
Мало кто знал, что это был ключевой момент, и Гамаш изо всех сил стремился сохранить такое положение вещей.
Офицеры смотрели на шефа-суперинтенданта Гамаша. Ждали от него каких-то слов. Каких-то действий.
Суперинтендант Туссен протянула руку с ярко-синим «волшебным» маркером и прочертила на пленке линию, начавшуюся от гавани на островах Мадлен и огибающую полуостров Гаспе. Фломастер заскрипел, медленно ползя вниз по великой реке Св. Лаврентия. Наконец повернул вглубь страны. И вниз, вниз.
Пока синяя линия не уперлась в границу.
Здесь рука Туссен остановилась.
Мадлен посмотрела на Гамаша. Тот смотрел на карту. На отметку.
Затем он поднял взгляд, посмотрел поверх очков. На стену за спинами офицеров, на диаграмму.
На карту другого сорта. Та демонстрировала отнюдь не направления наркотрафика или потоки денег и насилия, но реку власти.
К диаграмме были прикреплены фотографии. Некоторые ориентировки, в основном тайные, делались при помощи мощных объективов.
Мужчины и женщины, живущие своей жизнью. Обычной, на первый взгляд. Но это лишь снаружи. А внутри их оболочки разверзлась пустота.
А на вершине, где сходились все линии и фотографии, находился простой темный силуэт. Там фотографии не было.
Существо без лица. Невзрачное. Недочеловек.
Арман Гамаш знал, кто это. Даже мог поместить туда фото. Но сознательно не делал этого. На всякий случай. Некоторое время он смотрел на темное пустое очертание лица, затем обратил свое внимание на суперинтенданта Туссена. И кивнул.
Она помедлила, возможно, чтобы дать ему время передумать.
В комнате повисла абсолютная тишина.
- Так нельзя, - тихо проговорила Туссен. - Восемьдесят килограммов, сэр. Они уже в пути, наверное. Я больше не получала от нашего информатора вестей. Разрешите, хотя бы, направить туда людей.
Шеф-суперинтендант Гамаш вынул маркер из ее руки, и без промедления провел единственную последнюю черту.
Прореху в границе, где опиаты перетекут из Квебека в США.
Арман Гамаш с громким щелчком одел на маркер колпачок и посмотрел в глаза своим особо доверенным офицерам. И разглядел все то же выражение на лицах. Все были потрясены.
- Вы должны положить этому конец, - потребовала Туссен, повысив голос, но потом смогла взять себя в руки. - Нельзя пропускать этот груз через границу. 80 кило! - напомнила она, снова рискуя сорваться. - И если вы не…
Гамаш резко выпрямился.
- Продолжай.
Но она умолкла.
Он изучающе оглядел остальных, ему не требовалось спрашивать, кто еще с ней согласен. Очевидно, она выражала общее мнение.
Из чего не следовало, что мнение это верное.
- Мы будем придерживаться курса, - сказал он. - Я это четко обозначил, когда год назад мы начали операцию. У нас есть план, и мы будем ему следовать.
- Невзирая на последствия? – возмущенно поинтересовался еще один офицер. - Да, у нас план. Но нужно же быть гибкими. Все меняется. Это безумие - следовать плану лишь потому, что тот у нас есть.
Гамаш вскинул брови, но ничего не ответил.
- Прошу прощения, патрон, - извинился офицер. - Я не имел в виду «безумие».
- Я знаю, что вы имели в виду, - сказал Гамаш. - План мы приняли до того, как у нас появилась вся информация. - Офицер кивнул. - Мы его принимали в холодной, стерильной, логической среде. - Еще больше согласно закивавших.