Администратор, прибывший в 1905-м, был индийцем по имени Бени Прасад Дей. Ему было чуть за сорок, и в Ратнагири он был чужаком – бенгалец из Калькутты, которая на карте Индии находилась ровно на другом конце по диагонали. Администратор Дей был худым и сутулым, нос у него заканчивался острым, похожим на клюв кончиком. Он одевался в элегантные костюмы с Сэвил-роу и носил очки в золотой оправе. В Ратнагири он прибыл в сопровождении жены Умы, которая была лет на пятнадцать моложе, высокая энергичная женщина с густыми вьющимися волосами.
Король Тибо с балкона наблюдал, как официальные лица Ратнагири собирались на пристани Мандви, чтобы приветствовать нового администратора и его молодую супругу. Первое, на что он обратил внимание, это необычный наряд мадам администратор. Озадаченный король передал бинокль королеве:
– Что это на ней надето?
– Это просто сари, – после долгой паузы проговорила королева. – Но она носит его в новом стиле.
И рассказала, что индийские чиновники придумали новый способ носить сари, со всякими мелочами, заимствованными из европейского костюма, – нижняя юбка, блузка. Королева слышала, будто по всей Индии женщины перенимают новый стиль. Но в Ратнагири, конечно же, все приходит с опозданием – сама она никогда не имела возможности ознакомиться с новой модой из первых рук.
Королева повидала множество официальных лиц, которые приходили и уходили, индийцы и англичане; она считала их своими врагами и тюремщиками, выскочками, не заслуживающими уважения. Но сейчас она была заинтригована.
– Надеюсь, он приведет с собой жену, когда явится с визитом. Было бы интересно узнать, как носят такое сари.
Несмотря на многообещающее начало, первая встреча королевской семьи с новым администратором едва не закончилась катастрофой. Администратор Дей и его супруга прибыли как раз в то время, когда политика серьезно занимала умы людей. Каждый день поступали сообщения о митингах, маршах и петициях, народ призывали бойкотировать товары британского производства, женщины разводили костры из ланкаширской ткани. На Дальнем Востоке шла война между Россией и Японией, и впервые, кажется, азиатская страна могла одержать верх над европейской державой. Индийские газеты полны были новостей об этой войне и о том, что это будет означать для колонизированных стран.
Не в обычаях короля было встречать чиновников, являвшихся в Аутрем-хаус. Но он очень внимательно следил за русско-японской войной и желал знать, что об этом думают люди. Когда гости появились на пороге, король первым делом заговорил о войне.
– Администратор-сахиб, – без преамбул начал он, – вы видели новости? Японцы разгромили русских в Сибири?
Гость сдержанно поклонился:
– Разумеется, я видел сообщения, Ваше Величество. Но должен признаться, что не склонен придавать этому событию такое большое значение.
– Вот как? Что ж, я удивлен. – Король нахмурился, давая понять, что не намерен оставлять эту тему.
Накануне вечером Уму и администратора подробно проинструктировали о предстоящем визите в Аутрем-хаус. Им рассказали, что король никогда не участвует в подобных мероприятиях, их примет королева в приемной на первом этаже. Но, войдя, они обнаружили, что король очень даже участвует: одетый в мятую лоунджи, он расхаживал по комнате, шлепая себя по бедру свернутой в трубку газетой. Лицо его было бледным и одутловатым, а редкие седые волосы в беспорядке сбились на затылке.
Королева же оказалась ровно такой, какой должна была быть, – она сидела в высоком кресле спиной к дверям. Ума знала, что это часть заведенного порядка: посетители должны войти и в полном молчании рассесться на низких табуретах вокруг Ее Величества. Так королева пыталась сохранить дух мандалайского протокола: поскольку британские представители были непреклонны в своем отказе выполнять шико, она, в свою очередь, взяла за правило не замечать их присутствия. Уме велено было держаться начеку в приемной и внимательно глядеть под ноги, на валяющиеся там и сям мешки с рисом и корзины с далом. Эту комнату иногда использовали в качестве кладовой, и несколько неосторожных посетителей уже имели несчастье попасть в коварные ловушки: запросто можно было наткнуться на горы перца чили, спрятанные под диваном, или горшки с соленьями на книжных полках. Однажды грузный суперинтендант уселся прямо на колючие кости сушеной рыбы. В другой раз почтенный старый окружной судья, застигнутый врасплох мощным ароматом перца, чихнул так, что его вставные зубы пролетели через всю комнату и с клацанием упали у ног королевы.