Пересказать я также не смогу,
Как очутился вдруг я в их кругу.
Тут подошел к нам — Солнце трех веков —
Шейх Низами, и рядом с ним Хосров,
И знаний океан — наставник мой.
И все пошли блистающей тропой.
Шейх впереди, как путеводный свет;
И я, несчастный, поспешил вослед.
Великий пир, явив свою любовь,
Всем избранным меня представил вновь.
С ресниц ронял я капельки дождя,
Припав к деснице моего вождя.
Тут — подхватив меня — Хосров, Джами
Поставили пред ликом Низами.
Раба печали с двух сторон храня,
Два мира взяли за руки меня.
Владели мной растерянность и страх,
Но я два мира ощутил в руках!..[66]
Я, пав пред шейхом на златой песок,
Припал к стопам благословенных ног.
И девяти небес бегущий свод
Завидовал слезам, что смертный льет.
Рукой участия я поднят был.
Познанья свет стезю мне озарил.
Но, как река весенняя, светло
Все в том саду струилось и текло.
И в просьбе вновь склонился я пред ним —
Святым первоучителем моим.
Растаяли, как предрассветный мрак,
Сомнения, когда он подал знак.
Он сел и сесть мне рядом приказал.
А я опять пред ним на землю пал.
Но милостиво шейх, склонив свой взор,
Десницу, как опору, мне простер.
Спросил о состоянии моем,
И я в ответ склонился в прах лицом.
Он молвил: «Благодарен будь судьбе,
Хоть в мире нет сопутника тебе!
Ты, волей неба, слова властелин,
В веках неповторимый и один.
Ты областью газелей овладел,
И блеск других газелей потускнел.
Ты мир стихом завоевал в тиши,
Не мир земной, а высший мир души.
Теперь своим и море маснави
Жемчугоносным морем назови.
Ты в царстве слова подвиг совершил,
Величий ложных сонмы сокрушил.
В моей «Хамсе» могучий твой исток,
И обо всем просить меня ты мог.
А есть в моем творенье стих такой:
«Тот, кто дерзнет соперничать со мной,
Падет бесславно! Голову ему
Мечом алмазным слова я сниму!»
И многие на то ристанье шли,
Но все на том ристанье полегли.
Когда ж Хосров о милости просил,
Сокровищницу я ему открыл.
Удел свой получили, — сам смотри,
После него несчастных два иль три.
А ты, когда на этот путь ступил,
Мысль о себе ты первый истребил.
Хоть ты — гора, ты — прах низин степных
Перед громадой замыслов твоих.
Слезами просьб скрижаль души омой
И начертаньем верности покрой!
Премудрый пир, наставник твой Джами
Нашел опору в древнем Низами.
Он, взяв калам пречистою рукой,
Путь к Истине открыл перед тобой.
И по утрам за рукопись садясь,
Еще творцу миров не помолясь,
Обдумывая новый свой рассказ,
Ты помни с чувством искренним о нас,
Благословляя каждую зарю
Словами: «С вашей помощью творю!»
И знай — о чем бы нас ты ни просил —
Неисчерпаем ключ извечных сил!
Когда б тебе мы все не помогли,
«Хамсу» бы ты не создал, сын земли.
Как смог бы ты свой перл без нас добыть,
В два года «Пятерицу» завершить?
Те пять сокровищ, что тебе даны,
От ограбления ограждены,
Пять ожерелий, где в замке — алмаз,
Надежно скрыты от враждебных глаз.
Твой труд свершен. Но сам не знаешь ты
Сокровищ, что в душе скрываешь ты.
Ты с чистой просьбой к нам пришел, любя,
И люди тайны приняли тебя;[67]
Те, что вязать и разрешать вольны,
С тобой отныне, в помощи сильны.
Мы ведаем, что совершенен шах,
Что для него блаженства мира — прах,
Султан Гази,[68] чей нерушимый щит
На страже справедливости стоит,
На девяти высоких небесах
Благослови его святой аллах
За то, что в век его явился ты
И что на подвиг свой решился ты!
Ты совершил свой труд. Века пройдут,
Но дум твоих плоды не опадут».
Услышав шейха, я из праха встал,
Благоговейно, но без страха встал.
И руки древний шейх горé вознес
И так молитвословье произнес:
«Господь! Пока твой светлый мир цветет,
Пусть будет счастлив каждый в нем народ.
Да будет всем земля ковром услад,
Где радость, песни и плодовый сад!
Пусть на престоле мира сядет мир,
И люди все придут к нему на пир.
И в радости, в веселье заживут,
Пока не призовет их божий суд.
Пусть в мире справедливость и покой
Воздвигнут совершенные душой!»
Как книгу, шейх сложил ладони рук,
Умолк словам его вторивший круг.
Моленье добрых слышно в небесах.
Моленью добрых внемлет сам аллах.
И вновь о «Пятерице» я воззвал,
Страницу за страницей доставал,
И на землю слагал их, орося
Слезами, покровительства прося:
«Вот — порожденье сердца моего,
Росток, где новой речи торжество!
Великодушны были вы к нему,
К заветному творенью моему.
Пять книг моих… Перелистайте их
И благосклонно прочитайте их!
Пусть ваши руки их благословят,
Пусть наши внуки их усыновят!»
И поднял шейх творение мое,
Живое откровение мое;
вернуться
67
вернуться
68