— Хан, — потрясённо сказал подошедший Брамин, — ты потомок Рапи-ра?
— Кто его знает, — вздохнул я, — слишком много поколений сменилось. В наших записях его называют просто Рапи. О том, что он вовсе не сказка, знают только наследники ханского рода.
— То есть книга по праву принадлежит тебе, — уверенно сказал Торгаш.
— Она будет принадлежать нам всем, если мы её добудем. А для этого нам стоит убраться из этих земель как можно быстрее.
— Мне сегодня много лучше, — уверенно заявил Торгаш.
— Значит вечером попробуем ещё раз.
В эту ночь Торгаш продержался до самого утра. Мы уже съезжали с дороги, когда впереди услышали стук копыт одинокого всадника. Увидев, что мимо нас проскочил стражник, я пустил Ветра вдогонку. Мой конь после недолгой скачки не только догнал его, но сшиб наземь, сильно толкнув его скакуна. Вылетевший из седла наездник приземлился крайне неудачно. Он лежал на земле и стонал, прижимая к телу покалеченную руку.
— Кувшинчик, ты ли это? — я вытащил саблю и взмахнул ею перед лицом стражника.
Кувшин вскрикнул и зажал рассечённый лоб здоровой рукой.
— Слышал когда-либо, что в степи делают с конокрадами? — поинтересовался я, слезая с коня и примериваясь отрубить ухо.
— Это не я, — замотал головой стражник, — это баронский сынок, с него и спрашивай!
— Так он вроде помер? Это ты меня сейчас за ним послал? Вот уж не ожидал от тебя такой храбрости!
— Прости, не подумал. И он, и шестеро с ним — все мертвы. Барону доложили только утром, погоню послали не сразу. Мы сначала вперёд ускакали, да только вас там никто не видел. Вернулись на перекрёсток, встали лагерем. Меня к барону отправили. Не убивай, а?
— Ты пояс зачем нам принёс? Всё вам и так должно было достаться!
— Денег хотел. Сын барона жадным был, ничего бы нам не оставил. Деньги я потратить не успел, возьми их, только не убивай!
— Сколько человек караулит перекрёсток?
— Восемь.
— Объехать его можно?
— Не знаю я. Пощади, зачем тебе моя смерть?
— Что барону должен передать?
— Что вы прячетесь где-то, ещё люди нужны.
— Почему не всё войско барона нас ищет? Сын всё таки погиб!
— Да не ладили они никогда. Младший, тот отца во всём слушается, а этот вечно своеволил. Отпустил бы ты меня, ну на что тебе кровь моя?
— Да как тебя отпустить, ты же нас видел, — убирая саблю в ножны ответил я уже мёртвому телу.
Оттащив Кувшина в придорожные кусты, я пошарил в его поясе. Как он и сказал, все восемь монет лежали не тронутыми. Я вернулся на дорогу, привязал повод бесхозного коня к луке седла и вернулся к тому месту, где оставил Торгаша и Брамина. Увидев меня, Брамин вышел из кустов и махнул рукой. Расположились мы под огромным кряжистым деревом.
— Трава тут сочная, родник где-то рядом или ручей, — пояснил Брамин, взял наши фляги и ушёл на поиски.
Вернулся он довольный и умытый. К этому времени я расседлал лошадей и дав напутствие Ветру, отправил их пастись. Мы с удовольствием напились и сели на расстеленное походное одеяло. В его центр я аккуратно высыпал восемь серебряных монет.
— Неужели Кувшин? — весело удивился Брамин.
— Восемь воинов ждут нас на перекрёстке.
— Может их подкупить? — предложил Торгаш.
— Побоятся деньги взять, много их, кто-нибудь да проговорится, — покачал головой Брамин, — Были бы у нас припасы, можно было бы тут переждать.
— Эй, наёмники! — раздался вдруг крик со стороны дороги, — Выходи поговорить! Не бойтесь, не тронем!
— Это ещё кто-кого тронет, — зло выдохнул Брамин, надевая шлем, — Хан, лучше мне пойти. Торгаш, давай деньги, может ты и прав.
Мы подобрались к дороге и выглянули из-за придорожных кустов. На обочине стоял один человек со знаком десятника на рукаве. Семь всадников отъехали от него шагов на сто в сторону вольных баронств.
Брамин не спеша вышел к обочине и поднял руку в приветствии.
— Забыл я Кувшину одну вещь сказать, — начал десятник, — послал ещё одного гонца вдогонку. Он то и увидел, как вы сюда нашего коня заводите. Ну да ладно, давай к делу. Предлагаю миром договориться. Вы нам нашего же коня и денег, а мы потихоньку домой поедем.
— Сколько? — спросил Брамин.
— Восемь золотых, по одному на брата.
— Столько нет, — развёл руками Брамин, — четыре только, да ещё серебром монет сорок наскребём. Это всё. Задумаешь нас силой взять, припомни, что мы семь человек на постоялом дворе положили, с сынком баронским вместе, неплохой, кстати, рубака был. Это вы ведь нас в корчме ждали?