(«Видно, отец его вдет выручать», — замечает сказительница).
Законных детей у Разина, похоже, всё-таки не было, иначе хоть какое-нибудь упоминание о них всплыло бы в документах. Незаконные — может, и были, может, он знал о ком-то из них, может, не знал. А поскольку гипотетической матерью гипотетического ребёнка мог быть кто угодно, то и потомком Разина может оказаться кто угодно. Да хоть мы с вами!
Глава шестая
КАГАЛЬНИК
Итак, Боярская дума предложение Разина захватить Азов, Крым, Персию или что-нибудь ещё, не желая ввязываться в войны, отклонила. (Разин ещё не знал об этом, но, похоже, догадывался). Приказ Казанского дворца строго выговорил астраханскому начальству. Костомаров:
«В грамоте от имени царя в Астрахани было замечено, что воеводы не поняли смысла милостивой грамоты, посланной для вручения козакам. Там было сказано, чтоб отпустить козаков с моря на Дон, а не из Астрахани Волгою. “Вы пропустили воровских Козаков мимо города Астрахани и поставили их на Болдинском Устье выше города (писано было теперь в Астрахань); вы их не расспрашивали, не привели к вере, не взяли товаров, принадлежащих шаху и купцу, которые они ограбили на бусе, не учинили разделки с шаховым купцом. Не следовало так отпускать воровских Козаков из Астрахани; и если они ещё не пропущены, то вы должны призвать Стеньку Разина с товарищами в приказную избу, выговорить им вины их против великого государя и привести их к вере в церкви по чиновной книге, чтоб вперёд им не воровать, а потом раздать их всех по московским стрелецким приказам и велеть беречь, а воли им не давать, но выдавать на содержание, чтоб они были сыты, и до указу великого государя не пускать их ни вверх, ни вниз; все струги их взять на государев деловой двор, всех пленников и награбленные на бусах товары отдать шахову купцу, а если они не захотят воротить их добровольно, то отнять и неволею”.
Из этого видно, что правительство давало милостивую грамоту для возвращения на Дон только в том случае, когда козаков нельзя будет поймать в руки, а в противном случае оно хотя и даровало им жизнь и избавляло от казни, но пресекало им средства к возобновлению своего удальства... Воеводы, получив такое замечание, отговаривались старыми примерами, что подобная козацкая шайка, под начальством Ивашки Кондырева, состоявшая из двухсот человек, также была некогда пропущена и поставлена на Болдинском Устье; что их не отдавали за приставы (под стражу) и не приводили к вере; что теперь воеводы требовали несколько раз от Стеньки возвращения пленников и отдачи награбленного на бусах, но не смели отнять у них насильно, потому что тогда к ним пристали бы многие люди и произошло бы кровопролитие. Воеводы оправдывались ещё тем, что так поступили с совета митрополита Иосифа».
Интересно, конечно, чем же руководствовался митрополит Иосиф. Может быть, Разин и вправду прислал ему ребёнка и тысячу рублей? Нет, поверить в это невозможно: такая история не могла бы не выплыть на свет... Однако прислать-то митрополиту кое-что прислали: «ясырь» и «рухледь» оставили на учуге...
Было пока неясно, что собирается делать Разин. Жить в Черкасске он не собирался и войско распускать тоже. К чему-то готовился, хотел спокойно и с пользой перезимовать зиму, набрать людей, узнать обстановку в городках Дона. В документах того времени упоминается, что его столицей стал Кагальницкий городок (Кагальник). Но до сих пор науке неизвестно достоверное местонахождение этого городка; изыскатели сходятся на том, что был он где-то вблизи Раздорской и Константиновской станиц. Острова на речке Кагальник обыскивали экспедиция за экспедицией — ничего не нашли, но всё же высказывается предположение, что искомый остров — Жилой или Прорва. Вообще-то село Кагальник существует в Ростовской области (не на острове), но основано оно лишь в XVIII веке, хотя его обитатели, конечно, с удовольствием присваивают себе атаманскую славу.
Где бы ни находился таинственный Кагальник, а, как доносили в Москву лазутчики, обосновались на нём разинцы всерьёз: выкопали землянки с трубами и отдушинами наверху, обнесли земляной городок высоким валом в один земляной и два бревенчатых ряда (брёвна скрепляли железными скобами), прорубили в стенах бойницы, поставили около двадцати пушек, которые, видимо, не сдали ни в Астрахани, ни в Царицыне. Оружейники ковали оружие — впрочем, по качеству оно не могло сравниться ни с трофейным, ни с тем, что поставляли большие города; пушек делать и вовсе не могли. Есть даже не лишённое резона мнение, что разинцы в конечном счёте проиграли из-за отсутствия оружейной промышленности — как южане в американской гражданской войне.
Новые люди пока не прибывали, но старые все остались в Кагальнике. Из сводки 1670 года — донесение посланного шпионом к Разину татарина Юмана Келимбетова:
«Съехал де он [Келимбетов] Стеньку Разина со товарыщи на Царицыне и жил с ним с неделю, а с Царицына де ехал он с ним, Стенькою, вместе до Пятиизбского казачья городка. И Стенька де со товарыщи из Пятиизбского городка поехал вниз Доном рекою стругами и пришол де в Когольницкой городок и жил там 6 дней. И обыскал он, Стенька, ниже того городка с версту остров длиною версты с 3, и на том острову зделали земляные избы, и хотели де они, казаки, делать земляной городок. А он де, Юмашка, на том острову жил у него, Стеньки, дён с 6, и при нём де к нему, Стеньке, прибылых людей ис казачьих городков и ниоткуды нихто не прихаживали. А ево де, Стенькины, казаки живут все вместе, и никово де он, Стенька, товарыщей своих от себя не отпускает, держит их у себя в крепи».
Удержать «товарыщей» от побегов домой к семьям было, наверное, непросто; по некоторым данным, Разин давал им краткие отпуска, но каким-то образом добивался их возвращения в Кагальник. То ли авторитет его был уже так велик и его боялись, то ли чем-то уж очень заманчивым он своих казаков соблазнял.
Потом шпион Келимбетов поехал в Черкасск, и там ему по пьянке проболтался казак Иван Волдырь: «Послал де его Стенька Разин к жене и брату своему в Черкаской городок и велел ему жене и брату сказать тайным обычаем, чтоб они приехали к нему, Стеньке, со всем ево пожитком и детьми». (Тут упоминаются «дети» во множественном числе, но неясно, чьи «дети» имеются в виду — только Степана или Степана и Фрола вместе). Выходит, что запрет жить с семьями на братьев Разиных не распространялся? Но тогда другие казаки должны были страшно возмущаться — куда больше, чем из-за какой-то княжны. Может быть, Разин не пускал их по домам, но разрешал привозить семьи? Это выглядело бы логично. Или его войско было в основном молодым и холостым?