Итак, многие историки ищут истоки формирования монгольской государственности в более или менее отдаленном от чингисовских времен прошлом, среди немонгольских или протомонгольских этносов. Но эпоха XII вв. в Центральной Азии тоже заслуживает внимания и анализа. Существует мнение, что стимулом развития социально-политических отношений у ононо-керуленских номадов были их связи с окрестными племенными союзами — цзубу, кереитами и др.[107] Активно разрабатывается вопрос о том, какой статус имело объединение середины XII в. Хамуг Монгол, возглавлявшееся хаганами Хабулом, Амбагаем и Хутулой. Ведь именно их преемником порой называют Чингис-хана, принявшего титул хагана и «вновь» нарекшего своих подданных монголами[108].
Б.Я. Владимирцов отрицал существование доимперской государственности у монголов. Власть ханов XII в., писал Б.Я. Владимирцов, «была очень слабой и неопределенной… Это были эфемерные вожди неопределенных групп с неопределенной, всегда оспариваемой властью»[109]. Этого же мнения придерживаются Г.Е. Марков, Н.Ц. Мункуев, В.С. Таскин, А.М. Хазанов[110], к нему примыкают точки зрения Л. Крадера и Р. Груссе. Первый относит основание монгольского государства к концу XII в., когда Темучина впервые провозгласили ханом; второй, хотя и признает Хамуг Монгол «зародышем первого царства монголов», отмечает его моментальный распад после смерти Хутулы и отсутствие чьих-либо попыток «воцариться» вновь[111].
В то же время некоторые историки, в том числе медиевисты МНР, выдвигают идею о том, что Хамуг Монгол — это уже государство[112]. Их доказательства сводятся к следующему: 1) «Всеми монголами ведал Хабул-хаган. После Хабул-хагана всеми монголами стал ведать… Амбагай-хаган»[113]. Слова «все монголы» (qamuq mongyol) расцениваются историками в качестве названия «государства»; 2) по известиям китайских хроник, один из монгольских вождей (скорее всего Хабул) в 1147 г. принял китайский титул «император-основатель династии» и назвал свое владение Великим монгольским государством[114]; 3) персидские хронисты тоже называют объединения того времени государствами.
Приверженцам той и другой теорий не откажешь в логике, но обеим сторонам не хватает источниковой базы, часто одни и те же высказывания из средневековых сочинений трактуются в противоположном смысле. Поэтому в последние годы эта дискуссия начала перемещаться с проблемы «государство» или «не государство» к более методологически оправданному выяснению общественно-экономического и политического характера центральноазиатских союзно-племенных объединений-улусов во главе с ханами. Одним из таких улусов, видимо, и являлся Хамуг Монгол. Наиболее плодотворно в этом направлении работают А.Ш. Кадырбаев и Е.И. Кычанов, определившие улусы XII в. как государства, но «первоначального типа»[115].
К проблеме традиционности примыкает вопрос о влиянии оседлых соседей на номадов и заимствовании последними социальных институтов и культурных достижений. Применительно к истории Центральной Азии эти аспекты подробнее всего разработаны в отношении монголо-китайских, монголо-чжурчжэньских, монголо-уйгурских, монголо-тюркских[116] связей. Однако все эти связи — явления другого уровня, так как при их функционировании преемственности в полном смысле не происходило. Поэтому опускаю разбор литературы, отражающей заимствования в организации Монгольской империи и влияние на нее со стороны соседних стран.
Время от времени встречаются утверждения о полном или частичном отсутствии преемственности в процессе развития кочевых государств. Как правило, авторы этих концепций или в конце концов признают существование традиции, или ограничивают ее какой-либо определенной этнической общностью[117].
вернуться
Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства (легенда о «государстве пресвитера Иоанна»). С. 171; Ишжамц Н. Образование единого монгольского государства и установление феодализма в Монголии (XI — середина XIII в.). С. 1011; Rachewiltz I. de. Qan, Qagan and the Seal of Cüyüg // Documenta Barbarorum: Festschrift für Walter Heissig zum 70. Geburtstag. Wiesbaden, 1983. P. 282–284.
вернуться
Бартольд В.В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия // Бартольд В.В. Сочинения. М., 1963. Т. 1. С. 447; Он же. Образование империи Чингисхана. С. 257–258; Викторова Л.Л. Основные этапы формирования монгольских этнических общностей // ПАМ. Элиста, 1974. Вып. 1. С. 211; Kałużynsky St. Dawni Mongolowie. Warszawa, 1983. P. 131.
вернуться
Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов: Монгольский кочевой феодализм. С. 80.
вернуться
Марков Г.Е. Кочевники Азии: Структура хозяйства и общественной организации. М., 1976. С. 63; Мункуев Н.Ц. Заметки о древних монголах // Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1970. С. 354–355; Он же. Некоторые проблемы истории монголов XIII в. по новым материалам. Исследование южносунских источников. Автореф. докт. дис. М., 1970. С. 10, 11; Материалы по истории древних кочевых народов группы дунху / Пер., введ., коммент. В.С. Таскина. М., 1984. С. 31; Khazanov A.M. The Origin of the Genghis Khan's State. An Anthropological Approach // Etnografia polska. 1980. T. 24. Z. 1. P. 30, 36.
вернуться
Grousset R. D'empire mongole (1-re phase). P. 36, 39; Krader L. The Origin of the State Among the Nomads of Asia // The Early State. P. 99, 100.
вернуться
Бүгд Найрамдах Монгол Ард Алсын түүх. Улаанбаатар, 1984. С. 147; Викторова Л.Л. Основные этапы формирования монгольских этнических общностей. С. 211; Гонгор Д. К вопросу о формировании халхаской народности. Улаанбаатар, 1973. Т. 1. С. 121; Ишжамц Н. Образование единого монгольского государства и установление феодализма в Монголии (XI — середина XIII в.). С. 11, 12; Кычанов Е.И. К вопросу об уровне социально-экономического развития татаро-монгольских племен в XII в. С. 165–169; Пэрлээ Х. Собственно монгольские племена в период Киданьской империи (907–1125). С. 316; Phillips E.D. The Mongols. P. 25.
вернуться
Козин С.А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. М.; Л., 1941. Т. 1. С. 84.
вернуться
Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М., 1950. Т. 1. С. 379; Васильев В.П. История и древности восточной части Средней Азии от X до XIII века с приложением перевода китайских известий о киданях, чжурчжэнях и монголо-татарах. С. 80.
вернуться
История Казахской ССР с древнейших времен до наших дней. Алма-Ата, 1979. Т. 2. С. 48; Кадырбаев А.Ш. «Юань ши» как источник по истории кераитов и найманов // Письменные памятники Востока. Историко-филологические исследования. 1976–1977. М., 1984. С. 254–255; 1986; Кычанов Е.И. Монголы в VI — первой половине XII века; Он же. О татаро-монгольском улусе XII в. // Восточная Азия и соседние территории в средние века. Новосибирск, 1986.
вернуться
См., например: Кадырбаев А.Ш. Китайские источники эпохи Юань о карлуках; Он же. Тюрки-канглы в империи Чингисхана (по китайским источникам) // П.И. Кафаров и его вклад в отечественное востоковедение. М., 1979. Ч. 2; Он же. О культурной адаптации тюркских этнических групп в империи Юань // XI научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Ч. 2. М., 1980; Он же. Китайские источники монгольской эпохи о внешнеполитических связях тюркских кочевников Казахстана — кыпчаков и канглы — с народами Центральной Азии и Дальнего Востока (XII — начало XIII в.) // XIII научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Ч. 2. М., 1982; Он же. Уйгуры в империи Чингисхана и его преемников XIII–XIV вв. // ПППИКНВ (16-я сессия). Ч. 1. М., 1982; Rachewiltz I. de. Qan, Qagan and the Seal of Cüyüg. Ш. Бира предпринял единственную в своем роде попытку выявить кушанскую религиозно-политическую традицию в Юани, привнесенную буддийским монашеством через писания древнеиндийских мудрецов: Бира Ш. Кушаны в монгольской традиции // Центральная Азия в кушанскую эпоху. Т. 2. М., 1975.
вернуться
Подробнее: Трепавлов В.В. Традиции в кочевых империях. Очерк историографии // Mongolica. М., 1992.