Любая власть должна иметь идеологическое обоснование. Было бы ошибочным полагать, будто правители Монгольской империи не ставили перед собой проблемы легитимации своей власти[323]. Ведь оправдать и узаконить царствование Чингисидов требовалось в глазах не только многочисленных жертв завоеваний, но и кочевого населения Центральной Азии, привыкшего подчиняться своим «природным» ханам, и в глазах сородичей-борджигинов, оттесненных от трона.
Материальные причины появления власти, стоящей над народом, долго были скрыты от сознания людей. Они явились лишь позднейшим исследователям, а современниками оставались абсолютно непознанными. Генезис ханского достоинства трактовался идеалистически, в виде стихийно оформлявшейся концепции харизмы. Для человека Средневековья законность власти означала ее санкционированность божественными силами.
Прежде всего освящение прерогатив кагана проступало в формуле его полной титулатуры. Так, суверен хунну во II в. до н. э. титуловался «Поставленный Небом великий шаньюй». Позднее, по рекомендации китайского перебежчика, более пространно: «Рожденный Небом и Землею, поставленный Солнцем и Луною хуннский великий шаньюй»[324]. В документах, относящихся к I в. до н. э. нет упоминаний о столь длинном наименовании, но дается словосочетание «чэнли гуту», где первое слово означает «небо», второе — «сьш»[325]. Это созвучно монгольскому «тэнгэ-рийн хууд» («сыновья неба»)[326] или тюркскому taŋŋri qut (y) («порождение неба, дух неба, благодать неба»)[327]. Пока отметим лишь, что во всех этих вариантах присутствует выражение «Рожденный/Поставленный Небом».
Полное звание правителя древних тюрок было приведено в послании кагана суйскому императору 584 г. Каган назвал себя «Рожденный Небом великий Тукюе, мудрейший и святейший в Поднебесной Сын Неба» Или Гюйлу Шэ Мохэ Шиболо-каган[328] или «Рожденный Небом, мудрый Сын Неба, каган тюркского государства» Или Гюйлу Шэ Мохэ Шиболо-каган[329]. Едва ли это дословно переданный действительный титул. Вероятно, здесь объединение самого титула с его китайским переводом. Оригинал, же попробуем реконструировать так: täŋrŋi dä bolmïš el qutluγ šad türk bilgä baγa ïšbara qaγan, т. е. «Небом рожденный (букв. "на небе ставший [живым]"), счастливый (или священный) князь державы, тюркский мудрый (или: великий, облеченный властью) Бага Ышбара-каган»[330]. Первая и последняя части формулы совпадают с развернутым вариантом титулатуры шаньюя: «Рожденный/Поставленный Небом… хуннский/тюркский шаньюй/каган». Характерно, что китайские императоры, признавая за государями второго Восточно-тюркского каганата (680–745) царское достоинство, называли их именно этим общим выражением (частично модифицированным): «Дэ-цзинь Гйедемиши Да Шаньюй»[331]. По-древнетюркски это звучало, видимо, так: täŋri jaratmïš bilgä a saŋyü — «Небом поставленный мудрый (великий — кит. "да") шаньюй/каган». Иногда к хану обращались и просто «дынли-хан»[332] (древнетюркское täŋri qaγan[333]; ср. хуннское «чэнли гуту»). Полностью большой титул начертан в рунических надписях-эпитафиях, сочиненных в VIII в. в честь кагана Могиляна и его брата, военачальника Кюль-Тегина: täŋri täg täŋri jaratmïš (или täŋri dä bolmïš) türk bilgä qaγan, т. е. «Небу подобный, Небом поставленный (или Небом рожденный) тюркский мудрый каган»[334].
Сведения о хуннской концепции верховной власти мы черпаем из сочинений китайских хронистов, для которых связь с Небом мыслилась только через персону своего императора; звания же кочевников представлялись им проявлением «варварского» высокомерия[335]. А вот насчет древнетюркских доктрин имеются данные из Орхонских текстов, «Рожденный Небом» — не просто автоматически повторяемое клише; в рунических надписях оно многократно расшифровывается: «По милости Неба и потому, что у меня самого было счастье, я сел (на царство] каганом»; «Небо, дарующее [ханам] государства, посадило меня самого… каганом, чтобы не пропало имя и слава тюркского народа»; «Небо… сказало: я дало тебе (тюркскому народу. — В.Т.) хана»; «по воле тюркского Неба и тюркской священной родины (букв. "земли и воды". — В.Т.) я стал ханом»; «я, благодаря благости Неба, сам воссел на трон» и т. п.[336].
323
324
325
326
327
328
329
330
Реконструкция титула произведена на основе следующих наблюдений. В «Суй шу» («История династии Суй», VII в.) звания кагана переданы так: цун тянь шэнда туцзюэ тянься сяньшэн тяньцзы или цзюйлу шэ мохэ шиболо кэхань. Во-первых, здесь допущена тавтология: цун тянь шэн («рожденный Небом») и тянь цзы («Сын Неба»); тянь ся («мир, поднебесная», что в понимании средневековых китайцев-синоцентристов было равнозначно понятию «страна, государство») и или, т. е. и, el (тюрк, «держава»); шэн («священный») и цзюй лу (иероглифическая передача тюркского qutluγ — «обладающий магической силой, благодатью qut», т. е. счастливый, священный, благословенный, помазанный и т. п.). Во-вторых, титул имеет две части — китайскую (поддающуюся переводу с китайского) и тюркскую (транскрипционную). Перевод китайской части, т. е. цун тянь шэн да туизюэ тянься сянь шэн тянь цзы: «Рожденный Небом, великой тюркской державы [Поднебесной] мудрый священный Сын Неба». Перевод тюркской части, т. е. или цзюйлу шэ мохэ шиболо кэхань (el qutluγ šad baγa ïsbara qaγan): «Державы священный (счастливый) князь Бага Ышбара-каган». Как видим, имеет место дублирование понятий одного и того же титула. Цун тянь шэн — это китайский перевод известного по орхонским памятникам выражения täŋri dä bolmïš; тянь ся шэн и или цзуй-лу — это соответственно el qutluγ; стоящее перед шэн в первой половине фразы сянь («мудрый») — это, несомненно, обязательный каганский эпитет bilgä. Учитывая, что слово «bilgä» имело значение не только «мудрый», но и «правящий» (
331
333
Так же именовались позднее и уйгурские каганы — тянь (небесный) хан, тянь кэхань, тэнгри-хан, тэнгри-каган (Там же. С. 323, 324;
334
335
Не случайно сунский двор, отвечая Ышбара-кагану, сохранил в адресате послания только название государства и личные почетные звания и эпитеты, изъяв из титула указание на связь правителя туцзюэ с Небом: «Велико-Тукюесский Или-Гюйлу-ше Мохэ Шаболио-хан» (
336