— Этот запах — из них что, недавно стреляли?
Лоррен пригубила коньяк (право, он недурно шел после пирога и кофе) и сказала:
— Конечно. Папа обожает стрелять и регулярно тренируется. И оружие всегда заряжено, хотя мама и говорит, что когда-нибудь это добром не кончится. — Она провела рукой по тонким, хорошо смазанным стволам, по спусковым крючкам, только и ожидающим, чтобы на них нажали.
Глория беспокойно переступила с ноги на ногу.
— И когда же твой отец стал гангстером?
— Ты что, смеешься? Папа был членом стрелкового клуба в Принстоне. — Лоррен взяла с полки небольшой пистолет. — Он их просто коллекционирует. — Лоррен вытянула руку с пистолетом и прицелилась. — Бах! Бах! — повторила она.
— А можно мне? — попросила Глория, и Лоррен отдала ей пистолет. — Э, да он тяжелее, чем я думала.
— Знаю, — сказала Лоррен. — Сначала нужно сделать так. — И показала Глории, как снять его с предохранителя.
Глория подняла пистолет и прицелилась в стену. Положила палец на спусковой крючок.
— Эй, эй! — закричала Лоррен. — Он же заряжен! — Она забрала у Глории пистолет. — С этими штуками надо обращаться очень осторожно!
Положила пистолет на место, вернула шкафы в первоначальное положение, а ключи снова спрятала в те книги, где они и лежали. Потом взяла в руки фляжку и направилась к двери.
— Идем.
Глория не могла отвести глаза от книжных шкафов.
— Гло! Ты меня слышишь? — Лоррен включила и выключила свет. — Пора пить шампанское!
— Правда, шампанское с апельсиновым соком, — согласилась Глория, на шаг отступая от шкафов. — А за что пить будем?
— За верность, конечно. — Лоррен обняла Глорию.
И впервые в жизни пожалела, что не умеет говорить правду.
Глория прибыла на место.
— Рыженькая пришла! — Трубач Ивэн, сидевший в углу, громко затрубил, возвещая появление Глории. — Скоро начинаем!
Он, кажется, единственный из всех заметил ее. В комнатке за эстрадой царил творческий беспорядок: все активно готовились к выступлению, хотя со стороны казалось, что они просто бездельничают.
Ивэн улыбнулся и пожал плечами. А потом снова тихонько заиграл под вращавшуюся на граммофоне пластинку Джо Кинга Оливера[87] и его джаза. В другом углу басист Томми, уже облаченный в дешевенький смокинг, горячо спорил с ударником Чаком — тот, в одной сорочке и брюках с подтяжками, развалился на кушетке.
— Ну, если это счет на три четверти, то ты — Фредерик Дуглас[88], — доказывал он.
Потом взял предложенную Чаком бутылку бурбона и отхлебнул. Посреди комнаты сидели и скучали две бунтарки-мулатки, курили длинные, размером с карандаш, сигареты. Одна была в усыпанном блестками плиссированном платье, в волосах красовалось павлинье перо; у другой наряд был канареечного цвета, украшенный фальшивыми бриллиантами. Босые ноги обе беззастенчиво водрузили на краешек низенького столика. Между ними, на самом столике, восседал тромбонист Бикс, но он, казалось, даже не замечал ничего вокруг, а просто работал со своим инструментом: извлекал из него звуки, варьировал так и сяк, потом начинал ругать тромбон, словно тот его предал. В комнате было темно от табачного дыма, повсюду валялись кулечки с попкорном, пахло спиртным и потом, но она буквально звенела от накопившейся перед выступлением, бьющей через край энергии — будто жарким летним утром распелись цикады.
Глория остановилась в дверях, еще задыхаясь от волнения, вызванного тем, как она улизнула из дому и как добиралась в центр города. На этот раз она сказала матери, что идет с Кларой на премьеру нового кинофильма.
Теперь она на месте, до начала первого отделения остается полчаса, а ее пианиста нигде не видать.
— Кто-нибудь знает, где Джером? — спросила она. Но потребовалось еще раз прокричать вопрос на всю комнату, прежде чем на нее обратили внимание. Оркестранты только плечами пожали, но девушка в канареечном платье кивнула Глории.
— Он всегда исчезает перед началом выступления, — сказала она хриплым голосом.
— Хотите, я пойду найду его для вас? — подошел к ней Ивэн.
— Нет, я сама его найду, — ответила Глория. Она принесла с собой сумку с одеждой и косметичку, и ей казалось, что весит этот груз добрых сорок кило. Надо положить где-нибудь, пока она не свалилась под этой ношей.
И что ей, переодеваться в присутствии всех этих людей? Она знала, что музыканты — люди раскованные, без комплексов, но Глории надо было минуту побыть в одиночестве, сосредоточиться и взбодриться.
87
Оливер, Джозеф Натан (сценическое имя — Кинг Оливер; 1885–1938) — джазовый корнетист и дирижер, создатель популярного в 1920-е гг. «Креольского джаз-оркестра Кинга Оливера». В 1922 г. в составе оркестра начал свою карьеру Луи Армстронг.
88
Дуглас, Фредерик (1817–1895) — первый в истории США чернокожий борец за права негров. В 1838 г. бежал из рабства на Юге, в северных штатах стал известным оратором и писателем.