Хотя валлиец не мог его услышать, сэр Фрэнсис в ответ помахал шляпой. Лестер был с ним, когда они захватили «Хеерлике Нахт», и они по-дружески разделили добычу. Сэр Фрэнсис считал капитана Лестера своим другом. Все эти месяцы скучной блокады мыса Игольный он должен был быть с ними, с сэром Фрэнсисом и Канюком. Однако он не явился к месту встречи, в Порт-Луис на острове Маврикий. Подождав с месяц его прибытия, сэр Фрэнсис вынужден был уступить требованиям Канюка, и они отплыли вдвоем.
– Что ж, придется состроить приятную мину лица и встречать незваных гостей, – сказал сэр Фрэнсис Хэлу и пошел вниз, туда, где уже ждала шлюпка, приведенная Дэниелом с противоположного берега пролива.
Когда они вернулись в лагуну, два новых корабля уже стояли на якоре, «Морейская чайка» всего в полукабельтове за кормой «Решительного». Сэр Фрэнсис приказал Дэниелу грести прямо к «Богине». Когда они с Хэлом поднялись на борт, у трапа их встретил Ричард Лестер.
– Клянусь адским пламенем, Фрэнки! Я слышал, что ты взял у голландцев большой приз. И теперь сам вижу его на якоре. – Ричард пожал ему руку. Он не так высок и широк в плечах, как сэр Фрэнсис, но пожатие у него крепкое. Он принюхался большим красным носом и продолжал с певучим кельтским акцентом: – Это пахнет пряностями, верно? Проклинаю себя за то, что не нашел вас в Порт-Луисе.
– Но где ты был, Ричард? Я тридцать два дня ждал твоего прихода.
– Как ни печально, попал в ураган южнее Мартиники. У меня снесло мачты, а корабль отогнало к побережью острова Святого Лаврентия.
– Это, должно быть, тот же шторм, что повредил голландца. – Сэр Фрэнсис показал на галеон. – Когда мы его захватили, он шел с временной мачтой. А как ты встретился с Канюком?
– Как только «Богиня» была готова к плаванию, я решил поискать тебя у мыса Игольный на случай, если ты еще там. И встретил его. А он привел меня сюда.
– Что ж, рад видеть тебя, старый друг. Но скажи, нет ли вестей из дома?
Это всегда первый вопрос, который задают, встречаясь здесь, за Линией. Они могут ходить к далеким берегам не нанесенных на карты морей, но сердце их всегда стремится домой. Уже почти год сэр Фрэнсис не получал никаких известий из Англии.
На лице Ричарда Лестера появилось серьезное выражение.
– Через пять дней после выхода из Порт-Луиса я встретился с «Песней ветра», одним из фрегатов ее величества. Он шестьдесят дней назад вышел из Плимута и направлялся к Коромандельскому берегу.
– Так каковы же новости? – нетерпеливо переспросил сэр Фрэнсис.
– Бог свидетель, хороших нет. Говорят, всю Англию поразила чума; мужчины, женщины и дети умирали тысячами и десятками тысяч, так что их не успевали хоронить, и разлагающиеся трупы лежали на улицах городов.
– Чума! – Сэр Фрэнсис в ужасе перекрестился. – Кара Господня.
– Потом, пока чума еще свирепствовала в городах и деревнях, Лондон был уничтожен большим пожаром. Говорят, не уцелел ни один дом.
Сэр Фрэнсис в отчаянии смотрел на него.
– Лондон сгорел? Не может быть! А король? Он в безопасности? Может, голландцы подожгли Лондон? Расскажи еще!
– Да, Черный Парень невредим. И в пожаре на этот раз виноваты не голландцы. Пожар начался в пекарне на Пэддинг-лейн и продолжался без перерывов три дня. Дотла сгорел собор Святого Павла, и ратуша, и Королевская биржа, сто церквей и бог весть сколько еще домов. Говорят, ущерб больше десяти миллионов фунтов.
– Десять миллионов! – Сэр Фрэнсис смотрел на него в ужасе. – Богатейший монарх мира не может собрать столько. Да весь годовой доход Короны, Ричард, меньше одного миллиона! Король и нация могут стать нищими.
Ричард Лестер мрачно покачал головой.
– Есть и другие дурные новости. Голландцы сильно побили нас. Этот дьявол де Рюйтер прошел прямо в Медуэй и Темзу. Мы потеряли шестнадцать кораблей, и он захватил «Короля Карла» на якоре в Гринвиче и увел в Амстердам.
– Флагманский корабль, гордость нашего флота! Разве может Англия пережить такое поражение сразу за чумой и пожаром?
Лестер снова покачал головой.
– Говорят, король просит мира у голландцев. Может быть, в эту минуту война уже кончена. Она могла кончиться несколько месяцев назад.
– Будем молиться, чтобы это было не так. – Сэр Фрэнсис посмотрел через лагуну на «Решительный». – Я захватил этот приз всего три недели назад. Если война закончилась, мое свидетельство потеряло силу. И этот захват могут счесть пиратством.
– Таковы причуды войны, Фрэнки. Ты не знал о заключении мира. И никто, кроме голландцев, не обвинит тебя в этом. – Ричард Лестер своим пламенеющим носом указал на «Морейскую чайку». – Похоже, милорд Камбре недоволен тем, что не участвует в нашей встрече. Смотри, он идет к нам.
Канюк как раз спустил шлюпку. Она двинулась по проливу к ним, и сам Камбре стоял на ее корме. Шлюпка ударилась о борт «Богини», и Канюк быстро поднялся по веревочной лестнице.
– Фрэнки! – приветствовал он сэра Фрэнсиса. – С самого нашего расставания я ежедневно молился о тебе. – Он широким шагом шел по палубе, и плед его развевался. – И мои молитвы были услышаны. Отличный галеон, и как я слышал, с полным грузом пряностей и серебра.
– Тебе следовало подождать день-два, прежде чем покинуть свою позицию. Тогда у тебя была бы доля в добыче.
Канюк в изумлении развел руками:
– Мой дорогой Фрэнки, о чем ты? Я не покидал свою позицию. Сделал короткий крюк на восток, чтобы убедиться, что голландец не пытается проскользнуть, отойдя дальше в море. И как можно скорее вернулся. Но тебя уже не было.
– Позволь напомнить твои собственные слова: «У меня мало воды и начисто иссякло терпение. С меня и моих храбрых спутников шестидесяти пяти дней вполне довольно».
– Мои слова, Фрэнки? – Канюк покачал головой. – Должно быть, тебя подвел слух. Или ветер. Ты ослышался.
Сэр Фрэнсис рассмеялся.
– Тратишь свой талант величайшего шотландского лгуна впустую. Никого ты не удивишь. Мы с Ричардом оба хорошо тебя знаем.
– Фрэнки, надеюсь, это не значит, что ты хочешь лишить меня справедливой доли добычи? – Всем своим видом Канюк давал понять, что не верит собственным ушам и опечален. – Я согласен, я не участвовал в захвате и потому не рассчитываю на половину. Дай мне треть, и я не стану спорить.
– Придержите коней, сэр. – Сэр Фрэнсис небрежно положил руку на рукоять сабли. – Ты получишь от меня только запах специй.
Канюк, к его великому изумлению, развеселился и гулко рассмеялся.
– Фрэнки, мой добрый старый боевой друг! Приходи сегодня вечером ко мне на корабль поужинать, и за добрым хайлендским виски мы обсудим посвящение твоего парня в рыцари Ордена.
– Значит, тебя привело ко мне посвящение Хэла? А не серебро и пряности?
– Я знаю, как много этот парень значит для тебя, Фрэнки, да и для всех нас. Ты можешь им гордиться. Мы все хотим, чтобы он стал рыцарем Ордена. Ты сам часто говорил об этом. Разве не так?
Сэр Фрэнсис взглянул на сына и еле заметно кивнул.
– А коли так, вот тебе возможность, которой может не быть еще долгие годы. Здесь нас трое рыцарей-навигаторов. Самое малое число, какое требуется для посвящения в неофиты первой ступени. Где еще за Линией ты найдешь трех рыцарей, чтобы образовать ложу?
– Как вы предусмотрительны и заботливы, сэр. И, конечно, это не имеет никакого отношения к моей добыче и твоим требованиям минуту назад? – иронично спросил сэр Фрэнсис.
– Довольно об этом. Ты честный человек, Фрэнки. Суровый, но честный. Ты ведь не стал бы обманывать брата-рыцаря?
Задолго до полуночных склянок сэр Фрэнсис вернулся с «Морейской чайки», где ужинал с Камбре. Придя к себе в каюту, он послал Оливера за Хэлом.
– В ближайшее воскресенье. Через три дня. В лесу, – сказал он сыну. – Обо всем договорились. На восходе луны, сразу после двух склянок второй полувахты, мы образуем ложу.
– Но как же Канюк? – возразил Хэл. – Ты его не любишь и не веришь ему. Он предаст нас.
– И все же Камбре прав. Возможно, до возвращения в Англию мы так и не сможем собрать трех рыцарей. Я должен воспользоваться возможностью ввести тебя в Орден. Господь свидетель: второго такого шанса может не быть.