Миддлтон водил Коркорана по злачным заведениям, где размалеванные девицы позволяли лапать и обнимать себя медведеподобным мужланам, которые сыпали золотой песок из мешочков за низкие вырезы их платьев. Говорил Миддлтон мало и коротко. Он представлял техасцу наиболее значительных граждан города.
Все с любопытством смотрели на Коркорана. Впереди еще был тот день, когда северные просторы заполнят стада из Техаса, пригнанные жилистыми техасскими ковбоями. Но известность эти парни приобрели в шахтерских поселках северо-запада уже и тогда. В первые дни золотой лихорадки они перекочевали сюда из Калифорнии, куда еще раньше Юго-запад отослал некоторых из своих наиболее закаленных и непоседливых сыновей. Позднее другие прибыли из скотоводческих городков Канзаса, по улицам которых гибкие всадники гарцевали, показывая свою удаль, или дрались, разрешая давние споры, привезенные из далекой южной земли. Многие в Уэйптоне были знакомы с нравами техасского племени и все слышали истории о знаменитых стрелках в этой жаркой, кипучей стране дубов и москитов, где встречаются и перемешиваются все племена и нравы, а традиции Старого Юга сталкиваются с традициями непокорного запада.
Тут и появился гибкий серый волк из той южной стаи; некоторые были недовольны этим обстоятельством, но злобствовали исподтишка, большинство же выбрало себе необременительную роль зрителей и с нетерпением ждали развязки назревающей драмы.
— Основная твоя задача — обуздать «стервятников», конечно, — говорил Миддлтон Коркорану, когда они вместе шли по улицам. — Но это не значит, что ты не должен обращать внимания на мелких правонарушителей. Многие из воришек и хулиганов, видя успех крупных грабителей, решили, что могут тоже справиться с такими делами. Если увидишь кого стреляющим в салуне, отбирай у него оружие и сажай в кутузку. Не разрешай устраивать драки в салунах и на улицах — могут пострадать невиновные зеваки.
— Ладно. — Коркоран не видел большой беды в стрельбе и драках на улицах и в людных местах. В Техасе случайные свидетели почти не страдали в таких случаях. Там, если человек стрелял, то обычно попадал в намеченную цель. Но он был готов выполнить полученные инструкции.
— Это что касается мелкоты. С опасными бандитами ты знаешь, что делать. Больше мы не станем приводить убийц в суд, чтобы там их оправдывали из-за лживых свидетельств их друзей!
Глава 3
ЛОВУШКА ДЛЯ СТРЕЛКА
Ночь упала на ревущий ад, который назывался Уэйптонское Ущелье. Свет лился из открытых дверей салунов и забегаловок, а взрывы шума, что выплескивался на улицы, оглушали прохожих, словно ощутимый физический удар.
Коркоран пересекал улицу легкой стремительной походкой, которой обладают люди с хорошо развитыми мышцами всего тела. Он вроде бы смотрел прямо перед собой, но глаза его ничего не пропускали и по бокам. Проходя мимо зданий, он анализировал звуки, что доносились из них и точно определял, где грубое веселье и беззлобные споры могли перерасти в драку, если голоса приобретали злобные нотки. Он чувствовал глубину и силу таких эмоций. Настоящий стрелок отличается не только быстрой реакцией, твердой рукой и острым зрением, но и знанием человеческой натуры, практическим применением психологии, ибо его жизнь зависит от правильности умозаключений.
Первый раз проявить себя в качестве защитника законности и порядка Коркорану пришлось в танцевальном зале «Золотая подвязка».
Проходя мимо него, он услышал пронзительные женские вопли и грубые подбадривающие возгласы из мужских уст. Он сразу же вошел в дверь и двинулся сквозь толпу к центру зала, прокладывая себе путь локтями. Мужчины слали проклятья, гневно оглядывались, ощутив его локти на своих ребрах, и готовы были свернуть ему шею, но расступались, узнав в нем помощника шерифа.
Коркоран выбрался на открытое пространство, окруженное толпой и увидел двух женщин, дерущихся как безумные фурии. Одна, высокая, красивая блондинка, перегнула брыкающуюся, царапающуюся мексиканскую девушку через бильярдный стол, а толпа подбадривала то одну, то другую:
— Наподдай ей, Глория! Бей ее, девка! Черт возьми, Кончита, укуси ее!
Смуглая девушка восприняла последний совет и воспользовалась им так усердно, что Глория резко вскрикнула и отдернула руку с появившейся на запястье кровью. В приступе истерической ярости, которая охватывает женщин в таких случаях, она схватила бильярдный шар из слоновой кости и взметнула его, чтобы обрушить на голову завопившей соперницы.
Коркоран перехватил поднятую руку и решительно вырвал тяжелый шар из пальцев блондинки. Она немедленно кинулась на него, словно тигрица. Золотые волосы в беспорядке разметались по обнаженным в пылу драки плечам. Глаза горели яростью. Она рванулась ногтями, конвульсивно дергающихся пальцев, к его лицу. Какой-то пьяный со смехом выкрикнул:
— Выцарапай ему глаза, Глория!
Коркоран не шевельнулся, чтобы защитить себя, словно бы и не видел побелевшие пальцы у своего лица. Он уставился в злобное лицо, и чистосердечное восхищение в его взгляде, кажется, смутило ее, несмотря на ярость. Она уронила руки, но переключилась на традиционное женское оружие — язык.
— И это новый помощник Миддлтона! Наверняка, уже накачался! Где Макнаб с компанией? Пьют в какой-нибудь пивнушке? Так-то вы ловите убийц! Все фараоны похожи — лучше связаться с бабами, чем с преступниками!
Коркоран шагнул мимо нее и подхватил рыдающую в истерике мексиканку. Кончита, видя, что больше напугана, чем избита, рванулась в заднюю комнату, всхлипывая от обиды и злости, заворачиваясь на ходу в остатки того, что было платьем перед нападением светловолосой тигрицы.
Коркоран снова посмотрел на Глорию, которая стояла, сжимая и разжимая побелевшие кулаки. Она все еще была в пятнах гнева и злилась на его вмешательство. Никто в толпе вокруг них не произносил ни слова; никто не смеялся, но все словно бы затаили дыхание, когда она выдала новую язвительную тираду. Они знали, что Коркоран должен быть опасным человеком, но не подозревали наличия в нем внутреннего запрета; не знали, что ни Глория, никакая другая женщина не станет жертвой жестокости с его стороны — чего бы она не вытворяла.
— Почему бы тебе не позвать Макнаба? — презрительным тоном говорила она. — Судя по тому, как работают помощники шерифа, вам надо собраться втроем или вчетвером, чтобы отволочь слабую девушку в тюрьму!
— Кто говорит, что я собираюсь тащить тебя в тюрьму? — Взгляд Коркорана завороженно задержался на ее раскрасневшихся щеках, ярких полных губах, контрастирующих с белизной зубов. Она нетерпеливо встряхнула своей гривой, словно молодое грациозное животное.
— Ты не арестуешь меня? — кажется, она была удивлена и даже смущена его неожиданным утверждением.
— Нет. Я просто удержал тебя от убийства той девушки. Если бы ты вышибла мозги из нее, тогда бы мне пришлось арестовать тебя.
— Она распускала сплетни обо мне! — вспыхнули ее глаза, а грудь снова заволновалась.
— Это не повод, чтобы выставлять себя на посмешище, — ответил он, спокойно. — Если дамам приспичит подраться, они должны делать это подальше от посторонних глаз.
Проговорив это, он повернулся уходить. Взволнованное дыхание толпы затихло, напряжение спало, все потянулись в бар. Инцидент был забыт, еще один веселый эпизод в ряду изобилующих жестокостью происшествий. Оживленные мужские голоса перемежались пронзительным женским смехом, звон стаканов послышался во всех уголках бара.
Глория задержалась, одергивая разорванное платье, потом двинулась вслед за Коркораном, который направился к двери. Когда она коснулась его руки, он с быстротой кошки обернулся, в то время как рука метнулась к револьверу. Она увидела в его глазах мгновенно мелькнувшую угрозу, такую же хищную, как в глазах охотящейся пантеры. Потом она пропала из глаз, когда он увидел, чья рука прикоснулась к нему.