— Валяй, — Джокер одел и снял шапочку с бубенцами. Они тихонько звякнули.
— Подписал четвертый лист…
— Звезданутый Джудас Прист. Это просто, — зевнув отозвался я, — Ловите. Самый страшный из людей…
— Это пидор Площадей! — угрюмо отозвался Эдсон.
— Чего это он пидор? — поинтересовался я, — ты что проверял?
Титр насупился:
— Просто в рифму пришлось…
— Смотри мне. Расскажу Греку, он тебе сам знаешь…
Грек Площадей был известен тем, что уже неоднократно переплывал Стикс, причем туда и обратно, и при этом неоднократно совал туда руку. И ничего. Представляете? За это его и уважали. Его даже Прототавра не трогала.
— Так, парни, попытка не засчитана. Продолжим. Ну-ка, вот вам. Всех вас купит и продаст…
— Капитан Ужеидаст, — все также угрюмо отозвался Эдсон.
— А это еще кто?
— Да есть один, на Таможне…
Бубенчики зазвенели оптимистично.
— Годится. Если на Таможне, то годится. Загадывайте!
Команда посовещалась и Кат выдал:
— По-французски говорит…
— Пакистанский Самоквит, или Зазеркальский, или Кентенбрийский, да какой угодно. Посложней давайте. Думайте, думайте! Веселей. Вот я вам загадаю сейчас смешное… Эдсон лично для тебя.
— Только не про менингит!
— Ладно. Вновь на мельницу пошел…
— Мельник, задранный козел, — даваясь хохотом, моментально выдал Скабичевский.
Череп титра оскалился несмелой улыбкой.
— Ага!
— Вот же, молодцы, можете, когда хотите! Загадывайте… — я подбросил вверх свою шапочку.
— Колокольчики звенят, — выдал Кат.
— Едет Хэнгмен — Хесбулат!
— Где? — мгновенно очнулась Сушеная Голова. Она по понятным причинам не любила нашего милого малыша.
Тут уже заржали все вместе. Голова обиделась.
— Очень весело! Поэты недоделанные. Да я вам сейчас тысячу таких стишков насочиняю.
И как понесла, как понесла, прям генератор рифм:
— Разогнал 10-й полк — подполковник Дуботовк — Рраз! Вновь на кладбище чудил — волосатый некрофил. Цвайн!! Вновь сломал шестой барьер — бородатый тамплиер — Квадро!!!
— Три, — подсказал я.
— Что? — дернулась Сушеная Поэтесса.
— Считать научись, сколько раз просил. Подожди. Как там про Тамплиера? Шестой Барьер? Вроде ничего, а Эдсон?
— Тема, — произнес довольный титр.
— Молодец! — я потрепал Голову за ухо, — Можешь ведь, когда хочешь. Теперь тихо, Песню буду думать. Или Композицию…
И стал думать про Тамплиеров и Шестой Барьер. Мне в целом понравилось. А ребята еще долго резвились.
«Засмеялся как подлец, Джозеф Твин Ли — молодец».
Глава 7 ИЗВРАЩЕНИЕ В ЖЕЛТУЮ ДЕРЕВНЮ
…Я лежал на спине в Доме, бессмысленно глядя в потолок и размышлял о жизни. К тому же меня мучил Облом, бестелесное неприятное создание, полностью подчиняющее психику и частично двигательные функции. Сил с ним бороться лежа у меня не было, а вставать было лень. Мысли были примерно такие:
Все это бред…
Бред…
Бред…
Бред…
Бред…
И в другую сторону — бред…
Бред…
Бред…
Бред…
Бред…
При всем притом, пальцы мои меланхолично перебирали струны гитары, а их между тем оставалось всего две. И, тем не менее, я ухитрялся получать истинное наслаждение от собственных незатейливых импровизаций.
Мысли текли вяло и медленно. Ни с того, ни с сего вспомнился Хэнгмен. Как он однажды подошел к нам с предложением, от которого, по его мнению, никак нельзя было отказаться, и говорит, маслянисто щуря свои узенькие глазки в прорезях капюшона:
— А давайте песню напишем про то, как я люблю грибочки.
«Говно, вопрос», — улыбаюсь про себя и интересуюсь на всякий случай:
— Это и так все знают, зачем же еще и песню сочинять?
Чукки еще проще выразился, выхватил у Витала топор, перевернул, потом тут же его вернул и сказал:
— Ну на, пиши.
Сразу вспомнились незабвенные строки:
«Хэнгмен письмо написал топором на чьей-то горбатой и потной спине…»
А Хэнгмен, теребя болтающуюся на ухе, плутониевую серьгу, которую ему не без задней мысли, надо полагать, подарил Белый Дьявол, отобрав у какого-то недоноска с радиоактивно светящимися глазами, продолжает наступать:
— Ну, давайте, чего вам жалко, что ли?
Это значит, он нам идею предложил, а писать мы будем. Молодчик. Веселый притом. У него после появления серьги даже дырка новая на капюшоне появилась, как раз, чтобы ухо наружу торчало. Двусмысленно, я так полагаю.