11 Гриневич Вера Степановна (урожд. Романовская) – подруга сестер Герцык, библиограф, занималась вопросами педагогики. Эмигрировала в конце 1921 года – сперва в Софию, затем в Париж. Сотрудничала в журнале “Путь”. Выдержки из писем Е. К. Герцык к В. С. Гриневич публиковались в “Современных записках” в 1936 – 1938 годах. Вокруг этих публикаций в эмигрантских кругах развернулась широкая дискуссия. Для конспирации корреспондент из СССР был назван “госпожой X”, и лишь в книге Бердяева “Самопознание”, вышедшей в 1948 году, когда уже не было в живых ни Евгении Казимировны, ни Лидии Юдифовны, ни Веры Степановны, упомянуто, кто является автором “Писем оттуда”.
12 Адя – Аделаида Казимировна Жуковская (урожд. Герцык; 1874 – 1925), сестра Е. К. Герцык, поэтесса.
13 Мама – Ирина Васильевна Трушева (ок. 1849 – 1939), мать Бердяевой и Е. Ю. Рапп.
14 Шура – видимо, родственник Бердяевых.
15 После высылки из СССР семья Бердяевых первое время поселилась в Берлине, где Н. А. Бердяев принимал активное участие в издательской деятельности русских эмигрантов.
16 Видимо, это ответ на письмо Е. К. Герцык, которое сохранилось в архиве Бердяева в РГАЛИ, ф. 1496, оп. 1, ед. хр. 422. Е. К. Герцык пишет: “То письмо, дорогая, я получила вместе с двумя другими, когда шла, влекомая Вероникой, на холмы наши пустынные, где толпа девочек вела хоровод и пела какие-то старинные песни про „царевну”: солнце огромное, вечернее висело над лазоревым морем, и этот хоровод – что-то было в этом эллинское, точно языческая весна земли была передо мною. А в письмах, которые я читала, во всех чувствовался христианский конец земли, и так радостно навстречу ему устремилась душа, не отвергая языческого начала своего, но как бы в исходный свой час вспоминая его как дальний сон. Это чувство крепко держится во мне. В новогоднюю ночь, открыв Евангелие, я прочла слова ап. Петра о том, что первый мир был создан водою и водою погиб, наш же уготовлен огню и кончится огнем, – в этих словах тоже говорится о двух природах мира. Для меня всегда большое значение имеют слова Евангельские, прочитанные в эту ночь: в эти страшные годы я вычитывала и предсказания и повеления себе. Так теперь и буду жить этот год и работать под знаком этих слов. Впервые в этом году, вслушиваясь в рождественскую службу, я услышала в ней мотив скорби, который я не подозревала раньше в этом считающемся радостным и светлым празднике, – скорби вочеловечивания Христа, – отсюда и печальный, минорный характер некоторых напевов Рождества. Мне кажется, что меня сейчас приближает к католичеству обострение во мне этого чувства конца, кот‹орое› само как-то ближе приближает к сердцу печаль земной жизни Христа. В православии я больше чувствую его в вечности, в славе. Ах, родная, как тяжело быть лишенной возможности говорить, встречаться с близкими – и при этом письма, кот‹орые› идут долго, без конца, да и доходят ли?”