8. О ЦАРЕ ДАВЫДЕ И ОБ ЕГО ДОЧЕРИ ОЛЁНЕ
У царя у Давыда
Был сын Соломон,
Была дочка Олёна.
Дочку призывает:
«Ох ты, дочка Олёна!
Вставай ты по утру поране,
Умойся ты беленько,
Надевай ты платье подвенечно». —
«Ох ты, батюшка разумный!
Кажи ты мне законного брака,
Что я буду его знати?» —
«Твой жених стоит в Божьей церкви,
В Божьей церкви тебя дожидается».
Она в Божью церкву пришла,
Увидала свово брата.[42]
Закон не примает,
Мать венца на главу не надевает;
Все с себя цветно платье кидала,
Башмачки и чулочки с ног бросала.
Побегла она по беленькому снежочку,
По лютому по морозу.
Побегла она ко батюшкиному к окошку:
«Ох ты, батюшка родимый, отоприся!» —
«Ох ты, дочка Олёна!
Назови ты меня лютыим свёкром?»
«Ох ты, батюшка родимый!
Где это виделося,
В котором царстве случилося,
Чтобы батюшку лютым свекром назвати?»
Побегла она ко матушкиному к окошку
По беленькому по снежочку,
По лютому по морозу:
«Ох ты, матушка родима, отоприся!
Все я ноженьки свои признобила». —
«Ох ты, дочка Олёна!
Назови ты меня лютою свекровью?» —
«Ох ты, матушка родима!
Где это случилося,
Чтобы матушку свекровью называти?»
Побегла она ко братнину к окошку:
«Ох ты, братец родимый, ты отоприся!
Все я ноженьки признобила». —
«Ох ты, сестрица родима!
Назови ты меня законныим браком?» —
«Ох, братец родимый!
Где это случилося,
Чтобы родну сестру брату взяти?»
Побегла она во чистое поле,
Всплакнула она своим жалкиим голосом:
«Ох, вы собегайтеся, лютые звери,
Вы съедайте мое бело тело —
Моя душа много согрешила.
Солетайтися, карги-вороны, черны вороны,
Растерзайте вы мое тело белое!»
И собегалися лютые звери,
Солеталися карги-вороны, черны вороны,
Растерзали ея тело белое
И растаскали ея тело по чисту полю.
Пошла ея душенька ко Господу Богу.
Славный Самсон, богатырь святорусскиий,
Ехал на добром коне богатырскоем
По славному раздольицу чисту полю
И усмотрел идучись по чисту полю
Дородня добра молодца пехотою.
Как припустит скакать коня богатырского
Во всю силу лошадиную, —
Идет добрый молодец пехотою,
Во след не останется;
Поедет Самсон тихою вольготою,
Добрый молодец во след не наступывает.
Становил добра коня богатырского
И ожидал к себе добра молодца.
Оны с эстым человеком в поле съехались,
Говорили разговор промежду собой:
«Что же ты, удаленькой дородний добрый молодец,
Ходишь по чисту полю пехотою:
Как припущу на добром коне богатырскоем
Ехать во всю силу лошадиную,
Ты от меня не оставаешься?
Когда еду тихою вольготою,
Тогда ты на меня не наступываешь?»
Тут по Божью повеленьицу
Супротив их явился камень синенькой,
Камень синенькой, плита зеленая.
Этот удаленькой дородний добрый молодец
Полагает он малыя сумочки
Со своих плеч со могучиих
На эту на плиту на зеленую
И говорит Самсону-богатырю:
«Ай же ты богатырь святорусскиий!
Отведай взять мою ношицу
На свои на плечи на могучии
И побежать по славному раздольицу чисту полю».[43]
Тут славный богатырь святорусскиий
Опущался со своего добра коня,
Принимался он за эты за сумочки,
За эты за сумочки одной рукой —
Никак этыя сумочки малыя
На камешке не сворохнутся.
Принимался он обема ручкамы белыма —
Сумочки на камешке не сворохнутся.
Принимался он со всей своей силой богатырскою
И припал своей грудью белою
Ко этым ко сумочкам ко маленьким,
И схватил всей силой великою,
По колену он угрязнул во зелен камень,
Столько мог подпустить малый дух
Под эты под сумочки под малыя.
И говорил Самсон таковы слова:
«От роду я эдакой ношицы не здымывал!
Кто ты есть, какой человек,
Какого ты рода-племени,
Откуда идешь, куда путь держишь?» —
«Ай же ты славный богатырь святорусскиий!
Послан я ангел от Господа
Поотведать твоей силы великия —
Погружена вся тягота во эты во сумочки».
Отвечал Самсон таковы слова:
«Аще в небеси было бы кольцо
И притянута оттуда цепь железная,
Притянул бы я небо ко сырой земли
И своей бы силой богатырскою
Смешал бы земных со небесныма.
И есть бы было кольцо во матушки сырой земли,
Мог бы я повернуть матушку сыру землю,
Повернул бы краем кверху
И опять бы перемешал земных со небесныма».
вернуться
Возможно, в стихе нашло отражение библейское сказание о детях Давида — Фамари и Амноне. По указанному источнику брат насилует сестру, затем отказывается взять ее в жены.
вернуться
Возможно, что эпизод с поднятием сумочки в духовном стихе заимствован из былины о Святогоре, с которым смешивался такой же могучий богатырь Самсон. Однако, если заимствование произошло, духовный стих подчинил этот эпизод своим идейно-нравственным установкам. Самсон похвалился, что он может перевернуть небо и землю, но оказалось, что ему не под силу и малые сумочки. Как бы ни был силен человек, он — ничто перед всемогущим Богом. Смысл былинного эпизода, в котором божественная сила не участвует, другой: только человек, связанный с землей, ее обрабатывающий (Микула Селянинович), способен нести ту ношу (сумочку), которая непосильна для самого могучего богатыря (Святогора).
Самсон — библейский богатырь. Его любовница Далила, желая погубить богатыря, выведала у него секрет могущества (в волосах, которые он не стриг). Она усыпила Самсона, остригла волосы на его голове, а филистимляне, поскольку он боролся против них как поработителей иудеев, выкололи ему, обессиленному, глаза. Когда волосы отросли, к Самсону вернулась прежняя сила. Поводырь приводит его ко дворцу, где пируют его противники. Самсон разрушает дворец и сам гибнет под его обломками. Духовный стих во второй части следует сюжетной схеме библейского сказания, но ряд подробностей (хмельные напитки, крепостная служаночка, скитание по дворам) появились на русской почве. Мотивировка мести жены (а не любовницы, как в Библии) Самсону здесь переведена в личный план.