93. МИХАИЛ И ФЕДОР ЧЕРНИГОВСКИЕ[177]
Восплакася народы о гибели России:
«О Русь, о Русь, прекрасная страна!
В тебе живут теперь татары злые.
Разоряют храмы Божьи народы нечестивые,
Ругаются святыне раскольники поганы!
О жаль, о жаль, что церкви святой Руси погибают,
Святых мужей, попов безбожники ругают.
Вспокайтесь, людие, к небесному Отцу припадите,
От чистых ваших сердец любовь и веру ему принесите,
О, милостив и благ, предела нет его щедрот,
Он к вам святых мужей и избавителей пошлет.
Но вы, за милость его к вам, ему возблагодарите,
С крепкою верою мольбы во храмах совершите!»
Опомнившись, народ стал о грехах у Бога просити
И всем собором во храмах о избавлении его молити.
И видя Бог, что Русь святая уже погибает,
Простил грехи и избавителей ей посылает.
Явились на Руси два доблестны мужа со огненными мечами:
Черниговский Михайло, Феодор украсили себя российскими венцами,
Избавили они святую Русь, на краю гибели стоявшу,
И сами святые в орде нечистой смерть мученическую приявши.
94. ФЕОДОР, ДАВИД И КОНСТАНТИН ЯРОСЛАВСКИЕ[178]
Во славном во граде Ярославле
На честном на княжеском престоле
Сидел свет святой Феодор.
Всем он суд правый правил,
Богатых и сильных не стыдился,
Нищих и убогих не гнушался.
Послал Бог на Феодора бесчастье:
Умерла у него честная княгиня.
Стал по ней Феодор сокрушаться,
Стал он Господу Богу молиться:
«Господи, Господи, Спас милосердый!
Чем я тебя, Господи, прогневал,
За что меня грешного казниши?
Не будет мне в старости утехи.
Али я тебе, Господи, не молился,
Святыим постом не постился,
Али суд неправый коли справил,
Али когда нищих не призрел?»
Так рыдающе он изнеможе,
Ложился спать он на ложе;
Во сне Феодор князь видит:
Пресвятая Мать Богородица
Сидит на златом она престоле,
А у ног Антоний с Феодосьем.
Говорит Феодору Мать Пресвятая Богородица:
«Ты не плачь, Феодоре, не кручинься;
Любя тебя сын мой наказует;
За то, что ты Господу молился,
Святыим постом ты постился,
За то, что ты правый суд правил,
За то, что убогих призреваешь,
Ты пойми другую супругу, —
Принесет она тебе плод честнейший,
Родит двух сынов тебе святыих,
Свет Давида да Константина».
Благоверный княже Феодоре и с чады!
Избавите раба [имярек] от зельныя печали,
Яже имат по рабе [имярек],
И да утвердится сердце его.
Аминь.
Долго ли, робята, нам во зле-то погибать?
Как пора-то нам, братцы, воспокаяться,
Воспокаяться, святыим мужам помолитися:
«Ой вы мужие святые, угодники Божии!
Вы простите грехи наши беззаконные,
Помолите за нас Бога вышнего,
Бога вышнего, отца милосердого,
Чтоб избавил царя нашего от ужасной от войны,
От ужасной от войны и от моровой язвы!»
А уж князь-то наш московский Симеон Иванович,[179]
Он и смотрит, сам рыдает, на погибший на народ,
Возрыдаючи речь он взговорил:
«Ох я грешный человече, прогневил Бога мово!
За грех-то мой Бог козни наслал!»
Как услышал Бог молитвы угодника своего,
Угодника своего, Петра митрополита московского,
И избавил град Москву от ужасной от войны,
От ужасной от войны и от моровой язвы!
Накануне субботы Димитровской,
Во соборе святом Успенскиим,
Обедню пел Киприян святой,
За обедней был Димитрей-князь
С благоверною княгиней Евдокиею,
Со князьями ли со боярами,
Со теми со славными воеводами.
Перед самой-то было перед «Достойной»,[180]
Перестал Димитрей-князь молиться;
Ко столбу князь прислонился,
Умом князь Димитрий изумился;
Открылись душевныя его очи,
Видит он дивное виденье:
Не горят свечи перед иконами,
Не сияют камни на златых окладах,
Не слышит он пения святого,
А видит он чистое поле,
То ли чисто поле Куликово.
Изустлано поле мертвыми телами,
Христианами да татарами.
Христиане-то как свечки теплятся,
А татары-то как смола черна.
По тому ль полю Куликову
Ходит сама Мать Персвятая Богородица,
А за ней апостоли Господни,
Архангели, ангели святыи
Со светлыми со свещами,
Отпевают они мощи православных,
Кадит на них сама Мать Пресвятая Богородица,
И венцы с небес на них сходят.
Вопросила Мать Пресвятая Богородица:
«А где ж да князь Димитрей?»
Отвечает ей Петр-апостол:
«А Димитрей-князь в Московском граде,
Во святом Успенскиим соборе,
Да и слушает он обедню,
Со своей княгиней Евдокией,
Со своими князьями, боярами,
Со теми ли со славными воеводами».
И рече Мать Пресвятая Богородица:
«Не в своем Димитрей-князь месте:
Предводить ему лики мучеников,
А его княгине в моем стаде».
Тут явление пропало
Свечи во храме загорелись,
На окладах камни засияли.
Образумился князь Димитрей
Да слезно он восплакнул,
Таково слово он промолвил:
«Ах, знать, близок час моей смерти!
Скоро буду в гробе я лежати,
А моей княгине быть в черницах!»
А на память дивного видения
Уставил он Дмитровску субботу.[181]
вернуться
Черниговский князь Михаил Всеволодович, как один из непокорных русских князей, был вызван в ставку к хану Батыю и там замучен (1246 г.); Федор, сопровождавший его боярин, погиб вместе с князем. Мучения Михаила и Федора Черниговских, в соответствии с христианской традицией, истолковываются как подвиг, избавивший Русь от окончательной гибели.
вернуться
В стихе повествуется о Федоре Ростиславиче, князе Смоленском, впоследствии Ярославском. После смерти первой супруги он женился на ордынской царевне, после крещения принявшей имя Анна. Федор поставил несколько храмов в улусах Орды, затем в Ярославле (умер в 1299 г.). Сыновья Федора Давид (ярославский князь после смерти отца, умер в 1323 г.) и Константин (умер в 1321 г.) рождены в Орде. Все трое стали почитаемы церковью после открытия их мощей (т. е. неистлевших, высохших тел) в 1463 г. День памяти —19 сентября (2 октября).
вернуться
Симеон Иванович — князь московский (1340 — 1353). При его княжении на Русской земле свирепствовала моровая язва (черная смерть). Митрополит Петр участвует в избавлении Руси от эпидемии, возможно, как святой заступник, поскольку он умер до княжения Симеона (1326).
вернуться
Перед самой-то было перед «Достойной»... — Перед исполнением молитвы, начинающейся словом «достойно».
вернуться
Димитровская суббота отмечается перед днем памяти святого Димитрия Солунского —26 октября (8 ноября). Православной церковью она утверждена как день поминовения воинов, павших в Куликовской битве. Установление Димитровской субботы стих возводит к решению самого Димитрия Донского.