124.
Уж не стук, други, стучит перед тучей грозной;
Уж не гром-от гремит перед дождичком сильным;
Как не лист по траве расстилается,
А живая-то вода разливается, —
А гостиный сударь-сын подымается,
Подымается, надежда, снаряжается,
Снаряжается, низко кланяется,
Низко кланяется, благословляется:
«Благослови, мой государь, сударь батюшка родной,
Походить, погулять, поутешиться,
А святым полным духом поувериться,
Походить, погулять по всем дальным сторонам,
По уездам, городам и по селам, деревням,
По садовым деревам, по большим кораблям,
Где бы место изобрать, собор-церкву построить,
Верных-праведных сбирать,
Верных-праведных сирот
Во свой Божий во синод;
Изоставлю коностаты [иконостасы]
Все серебряные,
Изнавешу я лампады
Позлащенныя,
Засвечу ли я свечу
От сердечной теплоты,
От христовой доброты;
Уж не те мои свечи,
Кои в церкви во бревнах,
Уж как те мои свечи,
Кои в сердце, в ребрах, —
Свет — любовь, любовь Божия,
Свята истинная и воистинная.
Кому батюшку любить, —
Во злату трубу трубить,
Ему в милости ходить,
Всем верным послужить».
Свет — любовь, любовь Божия!
Свята истинная и воинственная!
Кабы то не Бог еще,
Кто бы нам помог?
Уж и где бы нам бывать —
Верных-праведных видать?
И видом бы не видать
И слыхом бы не слыхать.
125.
«Благослови нас, сударь батюшка родной,[193]
Повели нам, гость богатый, дорогой,
Сказать нам про твое шествие, про бытье,
Как про нынешнее время, про житье,
Как приходит на нас грешных забытье:
Забываемся мы в разуме, в уме.
Мы поставлены на дорожке, на пути, —
Обещались служить, батюшка, тебе,
И душами и плотями отдались,
Сколько мочи, сударь, силы нашей есть,
Мы повинны пред тобою, сударь, снесть.
А нам надобно советывать совет
И про батюшку Небесного Царя,
Как даны то нам не малыя дела». —
«Вы несите, други, царски знамена.
Не отказал сударь от царства, от рая,
Записал сударь все ваши имена,
Во свою государь животную книгу,
Во своей государь палате судовой,
Во своем государь престоле на столе,
В государевом печатным дворе.
Вы кладите свету-батюшке труды,
И не отойдут от его, света, судьбы.
И он сам, сударь, садил свои сады,
Он пречистой своей кровью поливал,
Он небеспыим покровом покрывал,
Он ко всякому деревцу припадал,
И он сам, государь, глаголует, речет:
«Вы ростите, мои зеленые сады,
Вы цветите на древах, белы цветы,
Вы постойте, мои последни сироты,
Подержитесь вы телесной чистоты,
Тем дойдете до небесной высоты,
Там получите душевной красоты». —
«Как прислалася от батюшки к нам весть:
Обещался за работушку, за честь,
Благословил Евангель свой прочесть,
Отдадимте мы Святому Духу честь».
126.
Про меня младу худа слава лежит,
Худа славушка, не очень хороша,
Будто я с Богом знаюся,
Со Святым Духом в совете живу;
Уж кто с Богом-светом знается,
Тот голосом навоется,
У того всегда печаль в дому,
Сердечушко обливается кровью.
Уж тошно мне, тошнешенько,
Еще грустно мне, грустнешенько,
К батюшке в гости хочется.
К реке пришла — перевозу младой нет;
Все мосточки размостилися,
Перевозчики отлучилися.
Пришло младой хотя плыть, хотя плыть,
У батюшки в гостях быть, таки быть;
Пришло младой обмочитися,
У батюшки обсушитися.
У батюшки нова горница во саду,
У батюшки много гостей во дому;
На святом круге гуляет государь,
Родослов-книгу читает государь.
127.[194]
Не золота трубушка вострубила, —
Проглаголовал наш батюшка Небесный Царь
К верным рабам, к последним сиротам:
«Уж вы верный рабы, вы последни сироты,
Послужите Богу мне верой-правдой на земле,
Без обмана, безо лжи, со всей истиной;
Подымайте знамена на последни времена».
Как далеко, далеко в зелененьких лугах
Ликовала наша матушка помощница,
Пресвятая Мать Богородица,
С любимым полком израильским,
По зелененьким лужочкам покатывала,
Из пречистых своих уст проглаголовала:
«Зеленейся, зеленейся, мой зелененький лужок,
Вы цветите, расцветайте в саду, алые цветы,
Уж ты спей, созревай в саду, белый виноград,
До время, до поры — до студеной до зимы.
Как исполнится у батюшки и время и пора,
И время и пора — его страшный Божий суд,
Как вострубит государь во двенадцать своих труб,
А сыра земля потрясется вся.
Небеса-то, мои други, поколеблются,
На земли-то Божьи люди перепугаются;
Не могут они стоять на резвых своих ногах,
Как станет, мои други, вся вселенна стонать;
Хочет государь всей вселенной потрясти,
Некому будет всю вселенную спасти;
Не хочет государь за вселенную стоять,
Только хочет он стоять за детушек своих,
За верных, за святых и за праведных».
вернуться
193
Батюшка — здесь местный «христос», к которому обращаются «люди божьи»; сударь (государь) в его ответе — сам Бог небесный, якобы давший те наказы, которые батюшка передает «людям божьим».
вернуться
194
См. стихи о Страшном суде. Здесь речь идет тоже о «страшном суде», но в качестве грозного судьи выступают «христос» Кондратий Селиванов и его «богородица»-помощница; помилованы будут только «детушки» этого «христа», т. е. члены его общины.