Поэма «ОТЕЦ»
А. Г. И-ву
Все сердце у меня болит,Что вдруг ты стал прихварывать,Но мать об этом не велитС тобою разговаривать.
Наверно, сам ты не велел,А матери – поручено.Пуд соли я с тобою съел,Теперь уж все изучено.
Я раньше слишком зелен был,Себе недотолковывал,Как смолоду бы жизнь прожил,Не будь тебя, такого вот —
Такого вот, сурового,С «ноль-ноль», с солдатской выправкой,Всегда идти готовогоПо жизни с полной выкладкой!
А вот как сорок с лишним летВдали от вас исполнилось,Невольно, хочешь или нет,Вся жизнь с тобою вспомнилась,
С того начала самого,В Рязани, на Садовой,Где встретился ты с мамоюИ я при ней – готовый.
Единственный и неродной…И с первой стычки – в угол!Теперь я знаю, что со мнойТебе бывало туго.
Но взял меня ты в оборот,В солдатскую закалку,Как вотчим струсит, не возьмет,Как лишь отцу не жалко.
Отцу, который наплюетНа оханья со сплетнями:Что не жалеет, чуть не бьетРебенка пятилетнего,
Что был родной бы, так небосьНе муштровал бы эдак!Все злому вотчиму пришлосьСлыхать от дур-соседок!
Не знаю, может, золотымТо детство не окрестят,Но лично я доволен им —В нем было все на месте.
Я знал: презрение – за лень,Я знал: за ложь – молчание,Такое, что на третий деньСознаешься с отчаянья.
Мальчишке мыть посуду – крест,Пол драить – хуже нету!Но не трудящийся не ест —Уже я знал и это.
Знал, как в продскладе взять паек,Положенный краскому,Как вскинуть вещевой мешокИ дотащить до дому,
Как в речке выстирать бельеИ как заправить койку,Что хоть в казарму ставь ее —Не отличишь нисколько!
Пожалуй, не всегда мой трудБыл нужен до зарезу,Но ты, отец, как жизнь, был крут,А жизнь – она железо;
Ее не лепят, а куют;Хотя и осторожно —Ей форму молотом дают,Тогда она надежна.
Зато я знал в тринадцать лет:Что сказано – отрезано,Да – это да, нет – это нет,И спорить бесполезно.
Знал смолоду: есть слово – долг.Знал с детства: есть лишения.Знал, где не струсишь – будет толк,Где струсишь – нет прощения!
Знал: глаз подбитый – ерунда,До свадьбы будет видеть.Но те, кто ябеда, – беда,Из тех солдат не выйдет.
А я хотел солдатом быть.По улице рязанскойЯ, все забыв, мог час пылитьЗа ротою курсантской.
Я помню: мать белье кладет…– Ну как там, долго ты еще? —В бой на Антонова идетПехотное училище.
Идет с оркестром на вокзал,И мой отец – со всеми.(Хотя отцом еще не звалТебя я в это время).
А после – осень, слезы жен,Весь город глаз не сводит —Ваш поредевший батальонПо улицам проходит.
И в наступившей тишине,Под капли дождевые,– Вон папа, – стиснув руку мне,Мать говорит впервые.
– Вон папа! – Утренний развод.Приезжему начальствуОтец мой рапорт отдает,Прижавши к шлему пальцы.
– Вон папа! – С ротою идет,И глаза не скосит он.А рота – лучшая из рот,Мишени все как сито!
Бегу к курилке во весь дух,А там красноармейцыУже выкладывают вслух,Что у кого имеется:
Что не дождешься похвалы,Натрешь мозоль – не верит!Что после стрельб подряд стволыУ всех аж глазом сверлит!