Субхас Мукерджи
Стихи
Ненормальный
Жил-был один ненормальный.
Громадного роста.
Себя он сравнивал
с облаком в длинных штанах.
Когда ураган поднимался грозный,
Корчуя деревья,
взметая прах,
Голосом громоподобным,
Как великан с великаном,
Запросто он разговаривал с ураганом.
Мир он любил горячо —
Даже при злейшем шквале
Крепко на шаре земном ноги его стояли.
Поэтом он был.
Прикуривал прямо от солнца.
Постелью служил ему океан,
Изголовьем — горы.
Он видел грядущее,
что настанет еще не скоро,
И через обрывистых дней перевал
До новых рассветов
Рукою протянутой доставал.
Мир его тоже любил —
Словно живому вулкану,
Тюрбан из огня подарил певцу-великану.
Поэты по жизни идут,
цепляясь и ушибаясь
О глыбы бессонных ночей,
О железо, углы кирпичей,
Не меньше, чем каждый,
страдают от стужи и жажды.
Но есть у поэтов и мир особый,
Где нет ни мелочных дрязг,
ни грязи, ни злобы:
Там ходит мечта
По свежей траве луговой
С царственно поднятой головой.
А в темных углах,
за густой паутиной
Проволоки колючей,
Сидят,
глядят,
следят за поэтом
Защитники вековой рутины —
Завистники, бездари и кретины:
Ждут
удобного случая.
На этой улице
1
На этой улице — знакомой с детства —
Мы взглядом встретились
В последний раз,
И дружба прежняя,
печально усмехнувшись,
Рукой мне помахала
И ушла.
А если б на мгновенье отвлеклась
От ярких, соблазнительных витрин
И хоть еще разок назад взглянула,
Увидела б она
Издалека:
Какой-то жалкий салевый листок,
Кульком служивший
Продавцу сластей,
Валяясь
На замызганной панели,
Как с перебитым крылышком — птенец,
Еще дрожит —
пытается взлететь,
В остроконечном клювике
Держа
Остатки сладкого воспоминанья…
Но придавив его носком ботинка
И незаметно оглядясь вокруг,
Я,
Сохраняя вид невозмутимый,
Отправлюсь прочь —
Пойду своим путем:
Дождусь,
Когда поток машин прервется,
И —
не оглядываясь —
ровным шагом
На сторону другую перейду.
2
Дряхлое, оголенное дерево
У перекрестка
На старца похоже —
На мудреца,
совершенно голого,
Лишь подпоясанного шнуром,
Или на йога,
Давшего клятву
Всю жизнь простоять на одной ноге:
Стоял —
да так и засох, бедняга…
Смешно!
Вон с покосившейся ржавой ограды
Свисает
Тлеющая веревка
(Ее вывешивают для прохожих,
Кому понадобится огонек).
Как раз сигарета моя погасла —
Прикуриваю,
Шагаю дальше,
Дошел до угла — и погасла снова…
Смешно!
А из-за угла толпа повалила:
Выкрики,
вопли —
хоронят кого-то
И по обычаю,
На мостовую
Сыплют горстями жареный рис.
А жадные
городские птицы
Вьются,
Бросаются под ноги людям,
Кричат, дерутся, хватают зерна…
Смешно!
3
Сочится вода
Из колонки уличной:
Чхоллат — чхолл,
Чхоллат — чхолл…
И грустным, и обещающим что-то
Кажется
Этот негромкий звук.
А мимо,
Железным смычком проводя
По нескончаемым струнам желанья,
Наигрывая мелодию бури,
Скрипучий трамвай
Прошел.
И снова доносится
Грустный звук:
Чхоллат — чхолл,
Чхоллат — чхолл…
Сочится из крана,
Стекает в решетку
Струйка воспоминаний.
4
Об этом вспоминаю до сих пор,
И наша улица, наверно, не забыла:
Шагают молча
Впереди и сзади
Неразговорчивые конвоиры,
Угрюма мостовая,
Небеса
Закрыты сетью
равнодушных листьев,
И, окруженные оружьем и молчаньем,
Мы —
группа арестованных —
идем.
Вдруг,
Разговор с самим собой прервав,
Отбросив прочь томительные мысли,
Прислушиваюсь:
Из кирпичных недр
Тысячеликой городской громады
Рождается,
взбухает
смутный гул,
Как плеск невидимого водопада.
И сразу дрогнул воздух —
Заметался,
Как оборвавшийся бумажный змей,
По улице тревога разлилась,
Промчалась полицейская машина.
И кто-то внятно
за моей спиной
Сказал, волнуясь:
«Слышите, друзья?
А демонстрацию-то так и не сорвали
Сейчас по этой улице пройдет!..»