— Семья Фэирс сегодня заявила о нападении на Хантера — сына члена Совета и Главы касты Огня Шона Фэирса. Молодой драконорожденный заявил о столкновении с новым видом существ. Он утверждает, что они условно-разумные. Я даже думать не хочу о том, что она могла быть с ним, — я слышала, как Онэр нервно меряет шагами комнату.
— Тут я могу вас успокоить, мастер. В эти выходные Скай была со мной. Она поделилась своей проблемой, и мы воспользовались перерывом в учебе, чтобы поискать в книгах возможные пути ее исцеления. Возможно, она просто переутомилась, — что он несет?! — К сожалению, пока я уяснил только необходимость сканирования ее сознания, но вы сами знаете, насколько эта процедура… хм… Скай не настолько доверяет мне, чтобы согласиться на «открытое сознание»…
В настоящий момент Скай прибывает в глубоком шоке! Я только чудом не выдала себя гневной тирадой. Особенно, когда мой опекун ответил:
— Я поговорю с ней об этом.
— Поговоришь о чем? — я села на кровати, придерживая покрывало.
— Как ты себя чувствуешь, — практически хором спросили мужчины.
— Гораздо лучше. Думаю, мне стоит меньше сидеть над книгами, — я красноречиво посмотрела на Ласта. Тот лишь ласково улыбнулся, вызвав толпу мурашек на моей спине.
— Ты не оставишь меня с моей воспитанницей? — Онэр кашлянул.
— Да, конечно, мастер. Я чуть позже зайду проверить ее состояние. Всего доброго. До встречи, Скай.
Онэр подождал, пока за небеснорожденным не закроется дверь, и началось…
— Даже не думай об отношениях с воздушником!
— Что?! — от удивления у меня отвисла челюсть.
— Что слышала! Каста небеснорожденных славится своим снобизмом. Женщин других стихий они считают недостойными их внимания. Они никогда не примут кого-то из Земли как законную супругу сына неба. А он… Ради скуки, конечно, может поиграть, но в конечном итоге разобьет тебе сердце, — я в шоке замерла на постели, пытаясь переварить заявление своего опекуна. С чего он вообще решил, что между мной и Ластом что-то есть?
— Онэр, — осторожно начала я. — Онэр, поверь, мастер совершенно не интересует меня как мужчина. Да и я для него словно увлекательный научный проект — головоломка, которую следует немедленно разгадать. Нет необходимости читать мне лекции — я потеряла память, а не инстинкт самосохранения.
— Девочка моя, — мужчина опустился на край постели. — Я вижу, как он смотрит на тебя, и знаю, что значит этот взгляд. А еще я вижу, как иногда рассматриваешь его ты. Я долгие годы путешествовал по мирам и учился читать людей по словам, жестам и взглядам. Тебя тянет к нему, а его к тебе.
— Я ценю твою защиту моей чести и психики, но у меня есть любимый мужчина. Кроме него мне никто не нужен.
— Я его знаю?
— Скорее да, чем нет. Но я пока не готова вас представить друг другу… А теперь, когда мы разобрались с моими мужчинами, — я хмыкнула. — Есть ли еще вопросы или я могу попробовать привести себя в порядок?
— Есть.
— Так?
— «Открытое сознание». Эта… процедура может понять, что с тобой случилось…
— Но? — я с подозрением уставилась на мастера.
— Нюансы лучше сможет объяснить Ласт, — он отвел взгляд.
— Ты хочешь, чтобы я это сделала? — я подчеркнуто выделила слово «ты».
— Я хочу, чтобы ты все вспомнила, но решение следует принимать тебе.
— Хорошо. Я поговорю с Ластом. И постараюсь принять решение трезво, без эмоций.
— Замечательно. Тогда я пожалуй… Ой! — мастер хлопнул себя по лбу, я усмехнулась. — Три новости, которые ты должна знать. Первое — практика в нашем мире назначена на первый месяц весны. Второе — сессия назначена на первый месяц зимы и займет его весь. И, наконец, Кельлина с отцом приедут через неделю, чтобы познакомиться с тобой перед практикой. Все, оставляю тебя отдыхать, — и, чмокнув шокированную меня в лоб, он быстро смылся.
— … — литературных слов для описания ситуации не нашлось.
Хантер
Появление меня с ног до головы перемазанного кровью, да еще и раненного произвело фурор. Вся башня Огня гудела, словно встревоженный улей.
Отец устроил мне настоящий допрос, требуя детально описать нападавших и пошагово мои действия. При всей своей нелюбви к нерадивому сыну, обижать свое он не позволит никогда. Так что смеску придется несладко.
Кульминацией моего спектакля стало выступление в Совете. Высшие стихийники отказывались мне верить. А я, устав от почти суток болтовни, махнул на них рукой, сказав лишь: