Орел на кактусе
"Такой земли я не видал и не думал, что такие земли бывают". Этими словами когда-то выразил свои первые впечатления о Мексике Владимир Маяковский. Из окна вагона он увидел причудливые контуры кактусов на пыльных холмах, розовевших в свете зари.
Мексика, какой заочно представляешь ее себе, действительно существует. Глубокие каньоны, над которыми парят орлы. В прозрачном воздухе прорисовывается каждая складка, каждый выступ безжизненных, безлюдных гор. Лишь изредка из-за гребня холма покажется фигура всадника. Типичный ландшафт для съемки ковбойских фильмов со стрельбой и погонями!
Ни дерева, ни кустика - только кактусы, поражающие разнообразием и неожиданностью своих форм. Да, не случайно на мексиканском гербе изображен орел, который сидит на кактусе и держит в клюве змею.
Привычный образ страны оказался верным, но не исчерпывающим. Лично меня Мексика, пожалуй, больше всего поразила именно тем, что открылась неожиданно многоликой. Сначала мне довелось увидеть совсем другое ее лицо: зеленое неистовство сельвы - низкорослых тропических лесов.
Эти буйные, непроходимые заросли, словно толстой звериной шкурой, покрывают полуостров Юкатан. Среди них прячутся древние городища народа майя. Их уступчатые пирамиды и каменные храмы с изображениями пернатого змея как бы прорастают сквозь зеленую толщу сельвы.
Железная дорога Чиуауа - Пасифико, идущая по северным штатам, открывает еще одно лицо Мексики. Поезд целый день мчится среди лесистых гор и пенящихся рек.
Кое-где скальные породы выходят на поверхность гранитными кручами, похожими то на храмы ацтеков или майя, то на крепости, возведенные конкистадорами. А золотящиеся рядом стволы сосен напоминают о том, что Мексика в значительной своей части - это лесная страна.
И опять безжизненно серые, будто сложенные из первозданного праха холмы. Самый большой и самый засушливый штат Чиуауа имеет самую протяженную границу с Соединенными Штатами. Оттуда, из-за реки Рио-Гранде, если верить голливудским лентам, бегут из США грабители банков с мешками похищенных долларов.
В действительности же пограничную реку куда чаще тайком пересекают "брасерос" - мексиканские бедняки, вынужденные искать заработка в США.
Когда говорят о проблеме "Север - Юг", имея в виду отношения между индустриальными капиталистическими державами и развивающимися странами, такой географический водораздел во многом условен. Но вот в том, что касается США и Мексики, термин "Север - Юг" действительно точен
"Бедная Мексика - она так далека от бога и так близка к Соединенным Штатам!" Эта крылатая фраза часто звучит к югу от пограничной реки Рио-Гранде. Северный сосед всегда был для страны самой непосредственной угрозой.
В Мехико - городе, который по численности населения далеко превзошел Лондон, Нью-Йорк и Токио, много памятников, помогающих понять, как относится ныне народ к событиям своей истории.
На фасаде президентского дворца висит колокол из селения Долорес. Его удары в ночь на 16 сентября 1810 года возвестили о начале борьбы против трехвекового колониального ига Испании. В этот день принято было возлагать венки к Колонне независимости на главной магистрали столицы.
Но не так давно народной святыней, местом церемоний в день национального праздника было решено считать другой монумент - памятник шести мексиканским кадетам. Юные герои погибли в неравной схватке, защищая замок Чепультепек во время американской интервенции 1846 - 1848 годов. Идея независимости связывается теперь именно с этим событием.
Мексика вступила в 80-е годы как страна с семидесятимиллионным населением. По числу жителей она лишь втрое уступает Соединенным Штатам. Но ее возросшая способность противостоять козням северного соседа объясняется не только этим.
Мексика выдвинулась на четвертое место в мире по добыче нефти, уступая теперь лишь Советскому Союзу, Соединенным Штатам и Саудовской Аравии. Еще в середине 70-х годов она занимала среди нефтедобывающих государств пятнадцатое место. И вот к началу нынешнего десятилетия разведанные запасы мексиканской нефти увеличились в десять раз, а добыча - втрое, превысив 120 миллионов тонн в год.
Мексиканская нефть стала основой государственного сектора экономики. В столице об этом напоминает каменный столб с барельефами нефтяников, рядом с которым бьет многоярусный фонтан. Монумент установлен в честь декрета о национализации нефтяной промышленности, который президент Ласаро Карденас подписал еще 18 марта 1938 года. Это был смелый вызов Вашингтону и Лондону: американский концерн "Стандарт ойл" и англо-голландский "Ройял датч-Шелл" лишились возможности быть безраздельными хозяевами мексиканских месторождений.
Однако в полной мере значение декрета о национализации сказалось лишь теперь, когда большая нефть Мексики стала реальностью. Отечественная нефтяная промышленность смогла уверенно встать на ноги. Государственная компания "Пемекс" занимается не только разведкой и добычей нефти, но также ее транспортировкой и переработкой. Она прокладывает нефтепроводы, имеет танкерный флот, располагает нефтеперегонными заводами, парком бензовозов и сетью автозаправочных станций. Ежегодно четверть всех доходов от нефти отчисляется для финансирования компании "Пемекс", а остальная сумма поступает в государственный бюджет.
"Нефть для нашей страны - это великий шанс; но это - и великий риск", говорят мексиканцы. Что же омрачает их оптимизм? Опять-таки тень северного соседа. Вашингтон считает нефтяные месторождения Мексики своим стратегическим резервом, пытается диктовать ей, какими темпами эту нефть добывать, куда и по каким ценам экспортировать.
Как только полуостров Юкатан раскрыл людям богатства своих недр, Вашингтон взял курс на то, чтобы увеличить зависимость Мексики от США путем односторонней ориентации ее нефтяного экспорта на американский рынок. После утраты былых позиций в Иране Соединенные Штаты стали домогаться доступа к мексиканской нефти, чтобы за счет ее сократить закупки на Ближнем Востоке.
Мексиканское правительство еще в середине 70-х годов сформулировало принципы, предназначенные не допустить чрезмерной зависимости от экспорта нефти в США. Было решено, во-первых, продавать за рубеж не больше нефти, чем ее потребляется внутри страны, а во-вторых, установить, что ни один покупатель не может претендовать больше, чем на половину всего экспорта.
Надежная основа государственного сектора, рычаг для модернизации других отраслей промышленности, залог того, что страна обретет наконец подлинную экономическую независимость, - так привыкли мексиканцы характеризовать роль отечественной нефтяной промышленности. Благодаря экспорту нефти мексиканская экономика в течение четырех лет (1978 - 1981) действительно развивалась бурными темпами: ее реальный рост составлял 8 процентов в год.
Это позволило Мексике опередить по своему промышленному потенциалу все страны Латинской Америки, кроме Бразилии, все страны Африки, кроме ЮАР, все несоциалистические страны Азии, кроме Японии.
Полагая, что выручка от продажи "черного золота" будет расти и впредь, правительство приступило к осуществлению широких планов индустриализации. Было, в частности, намечено расширить к 1990 году производственные мощности по переработке нефти с 9 до 23 миллионов тонн; модернизировать черную металлургию, чтобы за этот же срок поднять выплавку стали с 7 до 24 миллионов тонн; а также начать создание новых индустриально-портовых комплексов: двух - у Мексиканского залива и двух - на Тихоокеанском побережье, чтобы рассредоточить производственный потенциал страны.
Все эти программы требовали огромных закупок иностранной техники и технологии. Компания "Пемекс" стала, к примеру, одним из крупнейших импортеров оборудования по своему профилю. И уж тут американские нефтяные концерны постарались отыграться за то, что не смогли нажиться на богатствах полуострова Юкатан более непосредственным способом.