ИЗ ПИСЬМА К ГНЕДИЧУ
В стране, где Юлией венчанныйИ хитрым Августом изгнанныйОвидий мрачны дни влачил;Где элегическую лируГлухому своему кумируОн малодушно посвятил:Далече северной столицыЗабыл я вечный ваш туман,И вольный глас моей цевницыТревожит сонных молдаван.Всё тот же я – как был и прежде;С поклоном не хожу к невежде,С Орловым спорю, мало пью,Октавию – в слепой надеждеМолебнов лести не пою.И Дружбе легкие посланьяПишу без строгого старанья.Ты, коему судьба далаИ смелый ум и дух высокой,И важным песням обрекла,Отраде жизни одинокой;О ты, который воскресилАхилла призрак величавый,Гомера Музу нам явилИ смелую певицу славыОт звонких уз освободилТвой глас достиг уединенья,Где я сокрылся от гоненьяХанжи и гордого глупца,И вновь он оживил певца,Как сладкий голос вдохновенья.Избранник Феба! твой привет,Твои хвалы мне драгоценны;Для Муз и дружбы жив поэт.Его враги ему презренныОн Музу битвой площаднойНе унижает пред народом;И поучительной лозойЗоила хлещет – мимоходом.
* * *
Наперсница моих сердечных дум,О ты, чей глас приятный и небрежныйСмирял порой страстей порыв мятежныйИ веселил порой унылый ум,О верная, задумчивая лира
КИНЖАЛ
Лемносской бог тебя сковалДля рук бессмертной Немезиды,Свободы тайный страж, карающий кинжал,Последний судия Позора и Обиды.Где Зевса гром молчит, где дремлет меч Закона,Свершитель ты проклятий и надежд,Ты кроешься под сенью трона,Под блеском праздничных одежд.Как адской луч, как молния богов,Немое лезвие злодею в очи блещет,И озираясь он трепещет,Среди своих пиров.Везде его найдет удар нежданный твой:На суше, на морях, во храме, под шатрами,За потаенными замками,На ложе сна, в семье родной.Шумит под Кесарем заветный Рубикон,Державный Рим упал, главой поник Закон:Но Брут восстал вольнолюбивый:Ты Кесаря сразил – и мертв объемлет онПомпея мрамор горделивый.Исчадье мятежей подъемлет злобный крик:Презренный, мрачный и кровавый,Над трупом Вольности безглавойПалач уродливый возник.
Апостол гибели, усталому АидуПерстом он жертвы назначал,Но вышний суд ему послалТебя и деву Эвмениду.О юный праведник, избранник роковой,О Занд, твой век угас на плахе;Но добродетели святойОстался глас в казненном прахе.В твоей Германии ты вечной тенью стал,Грозя бедой преступной силеИ на торжественной могилеГорит без надписи кинжал.
* * *
Всё так же ль осеняют сводыСей храм Парнасских трех цариц?Всё те же ль клики юных жриц?Всё те же ль вьются хороводы?Ужель умолк волшебный гласСеменовой, сей чудной Музы?Ужель, навек оставя нас,Она расторгла с Фебом узы,И славы русской луч угас?Не верю! вновь она восстанет.Ей вновь готова дань сердец,Пред нами долго не увянетЕе торжественный венец.И для нее любовник? славы,Наперсник важных Аонид?Младой Катенин воскреситЭсхила гений величавыйИ ей порфиру возвратит.
* * *
Я не люблю твоей Корины,Скучны любезности картины.В ней только слезы да печальИ фразы госпожи де Сталь.Милее мне живая младость?Рассудок с сердцем пополам,Приятной лести жар и сладость,И смелость едких эпиграм,Веселость шуток и рассказов,Воображенье, ум и вкус.И для того, мой БезобразовК тебе
* * *
«Хоть впрочем он поэт изрядный,Эмилий человек пустой». —«Да ты чем полон, шут нарядный?А, понимаю: сам собой:Ты полон дряни, милый мой!»
В. Л. ДАВЫДОВУ
Меж тем как генерал ОрловОбритый рекрут ГименеяСвященной страстью пламенея,Под меру подойти готов;Меж тем как ты, проказник умный,Проводишь ночь в беседе шумной,И за бутылками АиСидят Раевские моиКогда везде весна младаяС улыбкой распустила грязь,И с горя на брегах ДунаяБунтует наш безрукой князь…Тебя, Раевских и Орлова,И память Каменки любяХочу сказать тебе два словаПро Кишинев и про себя.
На этих днях, среди собора,Митрополит, седой обжора,Перед обедом невзначайВелел жить долго всей РоссииИ с сыном Птички и МарииПошел христосоваться в рай…Я стал умен, я лицемерюПощусь, молюсь и твердо верю,Что бог простит мои грехи,Как государь мои стихи.Говеет Инзов, и намедниЯ променял парнасски бредниИ лиру, грешный дар судьбы,На часослов и на обедни,Да на сушеные грибы.Однако ж гордый мой рассудокМое раскаянье бранит,А мой ненабожный желудок