<ИЗ ПИСЬМА К ПЛЕТНЕВУ.>
Ты издал дядю моего: Творец опасного соседа Достоин очень <был> того, Хотя покойная Беседа И не заметила его. Теперь издай [меня], приятель, [Плоды] пустых моих трудов, Но ради Феба, мой Плетнев, Когда ж ты будешь свой издатель?
* * *
Как жениться задумал царский арап, Меж боярынь арап похаживает, На боярышен арап поглядывает. Что выбрал арап себе сударушку, Черный ворон белую лебедушку. А как он арап чернешенек, А она-то душа белешенька.
* * *
О дева-роза, я в оковах; Но не стыжусь твоих оков: Так соловей в кустах лавровых, Пернатый царь лесных певцов, Близ розы гордой и прекрасной В неволе сладостной живет И нежно песни ей поет Во мраке ночи сладострастной.
* * *
T- прав, когда так верно вас
Сравнил он с радугой живою:
Вы милы, как она, для глаз
И как она пременчивы душою; И с розой сходны вы, блеснувшею весной:
Вы так же, как она, пред нами
Цветете пышною красой
И так же колетесь, бог с вами. Но более всего сравнение с ключом
Мне нравится - я рад ему сердечно: Да, чисты вы, как он, и сердцем и умом,
И холодней его конечно. Сравненья прочие не столько хороши; Поэт не виноват - сравненья не удобны. Вы прелестью лица и прелестью души
К несчастью бесподобны.
* * *
Мне жаль великия жены, Жены, которая любила [Все роды славы:] дым войны И дым Парнасского кадила. Мы ей одолжены И просвещеньем и Тавридой, И посрамлением <?> Луны, И мы прозвать <должны> Ее Минервой, Аонидой. В аллеях Сарского села Она с Державиным, с Орловым Беседы мудрые <?> вела
[чай пила] С Делиньем - иногда с Барковым <?>. Старушка милая жила Приятно и немного блудно, Вольтеру первый друг была, Наказ писала, флоты жгла, И умерла, садясь на судно. [С тех пор] мгла. Россия, бедная держава, Твоя удавленная слава С Екатериной умерла.
ВИНОГРАД.
He стану я жалеть о розах, Увядших с легкою весной: Мне мил и виноград на лозах, В кистях созревший под горой, Краса моей долины злачной, Отрада осени златой, Продолговатый и прозрачный, Как персты девы молодой.
ФОНТАНУ БАХЧИСАРАЙСКОГО ДВОРЦА.
Фонтан любви, фонтан живой! Принес я в дар тебе две розы. Люблю немолчный говор твой И поэтические слезы.
Твоя серебряная пыль Меня кропит росою хладной: Ах, лейся, лейся, ключ отрадный! Журчи, журчи свою мне быль...
Фонтан любви, фонтан печальный! И я твой мрамор вопрошал: Хвалу стране прочел я дальнoй; Но о Марии ты молчал...
Светило бледное гарема! И здесь ужель забвенно ты? Или Мария и Зарема Одни счастливые мечты?
Иль только сон воображенья В пустынной мгле нарисовал Свои минутные виденья, Души неясный идеал?
* * *
Пока супруг тебя, красавицу младую, Между шести других еще не заключил,
Ходи к источнику могил
И черпай воду ключевую,
И думай, милая моя:
Как невозвратная струя
Блестит, бежит и исчезает
Так жизни время <?> убегает,
В гареме так исчезну я.
Ночной зефир
Струит эфир.
Шумит,
Бежит
Гвадалквивир.
Вот взошла луна златая,
Тише... чу... гитары звон...
Вот испанка молодая
Оперлася на балкон.
Ночной зефир
Струит эфир.
Шумит,
Бежит
Гвадалквивир.
Скинь мантилью, ангел милый,
И явись как яркой день!
Сквозь чугунные перилы
Ножку дивную продень!
Ночной зефир
Струит эфир.
Шумит,
Бежит
Гвадалквивир.
* * *
Охотник до журнальной драки, Сей усыпительный Зоил Разводит опиум чернил Слюнею бешеной собаки.
* * *
Лихой товарищ наших дедов, Он друг Венеры и пиров, Он на обедах - бог обедов, В своих садах - он бог садов.
* * *
Ненастный день потух; ненастной ночи мгла По небу стелется одеждою свинцовой; Как привидение, за рощею сосновой
Луна туманная взошла... Всё мрачную тоску на душу мне наводит. Далеко, там, луна в сиянии восходит; Там воздух напоен вечерней теплотой; Там море движется роскошной пеленой
Под голубыми небесами... Вот время: по горе теперь идет она К брегам, потопленным шумящими волнами;
Там, под заветными скалами, Теперь она сидит печальна и одна... Одна... никто пред ней не плачет, не тоскует; Никто ее колен в забвеньи не цалует; Одна... ничьим устам она не предает Ни плеч, ни влажных уст, ни персей белоснежных. .............................................. .............................................. .............................................. Никто ее любви небесной не достоин. Не правда ль: ты одна... ты плачешь... я спокоен; ................................................. Но если..........................................
* * *
Презрев и голос<?> укоризны, И зовы сладос<тных> надежд, Иду в чужбине прах отчизны С дорожных отряхнуть одежд. У [молкни], сердца шопот сонный, Привычки давной слабый <?> глас, Прости, предел неблагосклонный, Где свет узрел я в первый раз! Простите, сумрачные сени, Где дни мои <текли> <?> в тиши, Исполнены страстей и лени И снов задумчивых души. Мой брат, в опасный день разлуки Все думы сердца - о тебе. В последний <раз> сожмем же руки И покоримся мы судьбе. Благослови побег поэта < >
где-нибудь в волненьи <света><?> Мой глас <?> [вос]помни иногда
Умолкнет он под небом дальным
сне<?>, Один печальным Угаснет в чуждой стороне.
Настанет час желанный И благоск<лонный> <?> славянин К моей могиле безъимянной
<К САБУРОВУ.>
Сабуров, ты оклеветал Мои гусарские затеи, Как я с Кавериным гулял, Бранил Россию [с] Молоствовым, С моим Чедаевым читал, Как, все заботы отклоня, Прове<л> меж ими год я круглый, Но Зубов не прельстил меня Своею задницею смуглой.
МЛАДЕНЦУ.
Дитя, не смею над тобой Произносить благословенья. [Ты] взором, [мирною<?> душой,] [Небесный] ангел утешенья.
Да будут ясны дни твои, Как [милый] взор <твой><?> ныне ясен. [Меж] [лу<чших><?>] жребиев земли Да [б<удет>] жребий твой прекрасен.
ПОДРАЖАНИЯ КОРАНУ. (1) ПОСВЯЩЕНО П. А. ОСИПОВОЙ.
I.
Клянусь четой и нечетой, Клянусь мечом и правой битвой, Клянуся утренней звездой, Клянусь вечернею молитвой: (2)
Нет, не покинул я тебя. Кого же в сень успокоенья Я ввел, главу его любя, И скрыл от зоркого гоненья?
Не я ль в день жажды напоил Тебя пустынными водами? Не я ль язык твой одарил Могучей властью над умами?
Мужайся ж, презирай обман, Стезею правды бодро следуй, Люби сирот, и мой Коран Дрожащей твари проповедуй.
II.
О, жены чистые пророка, От всех вы жен отличены: Страшна для вас и тень порока. Под сладкой сенью тишины Живите скромно: вам пристало Безбрачной девы покрывало. Храните верные сердца Для нег законных и стыдливых, Да взор лукавый нечестивых Hе узрит вашего лица!
А вы, о гости Магомета, Стекаясь к вечери его, Брегитесь суетами света Смутить пророка моего. В пареньи дум благочестивых, Не любит он велеречивых И слов нескромных и пустых: Почтите пир его смиреньем, И целомудренным склоненьем Eго невольниц молодых. (3)
III.
Смутясь, нахмурился пророк, Слепца послышав приближенье: (4) Бежит, да не дерзнет порок Ему являть недоуменье.
С небесной книги список дан Тебе, пророк, не для строптивых; Спокойно возвещай Коран, Не понуждая нечестивых!
Почто ж кичится человек? За то ль, что наг на свет явился, Что дышит он недолгой век, Что слаб умрет, как слаб родился?
За то ль, что бог и умертвит И воскресит его - по воле? Что с неба дни его хранит И в радостях и в горькой доле?
За то ль, что дал ему плоды И хлеб, и финик, и оливу, Благословив его труды И вертоград, и холм, и ниву?
Но дважды ангел вострубит; На землю гром небесный грянет: И брат от брата побежит, И сын от матери отпрянет.
И все пред бога притекут, Обезображенные страхом: И нечестивые падут. Покрыты пламенем и прахом.
IV.
С тобою древле, о всесильный, Могучий состязаться мнил, Безумной гордостью обильный; Но ты, господь, его смирил. Ты рек: я миру жизнь дарую, Я смертью землю наказую, На всё подъята длань моя. Я также, рек он, жизнь дарую, И также смертью наказую: С тобою, боже, равен я. Но смолкла похвальба порока От слова гнева твоего: Подъемлю солнце я с востока; С заката подыми его!