Пушкин Александр Сергеевич
Стихотворения 1834
А.С. Пушкин
Полное собрание сочинений с критикой
СТИХОТВОРЕНИЯ 1834
Я возмужал [среди] печальных бурь, И дней моих поток, так долго мутный, [Теперь утих] [дремотою минутной] И отразил небесную лазурь.
[Надолго ли?... а кажется прошли Дни мрачных бурь, дни горьких искушений]
* * *
Пора, мой друг, пopa! [покоя] сердце просит Летят за днями дни, и каждый час уносит Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем Предполагаем жить, и глядь - как раз - умрем. На свете счастья нет, но есть покой и воля. Давно завидная мечтается мне доля Давно, усталый раб, замыслил я побег В обитель дальную трудов и чистых нег.
* * *
Он между нами жил Средь племени ему чужого, злобы В душе своей к нам не питал, и мы Его любили. Мирный, благосклонный, Он посещал беседы наши. С ним Делились мы и чистыми мечтами И песнями (он вдохновен был свыше И с высока взирал на жизнь). Нередко Он говорил о временах грядущих, Когда народы, распри позабыв, В великую семью соединятся. Мы жадно слушали поэта. Он Ушел на запад - и благословеньем Его мы проводили. Но теперь Наш мирный гость нам стал врагом - и ядом Стихи свои, в угоду черни буйной, Он напояет. Издали до нас Доходит голос злобного поэта, Знакомый голос!... боже! освяти В нем сердце правдою твоей и миром И возврати ему
* * *
Везувий зев открыл - дым хлынул клубом - пламя Широко развилось, как боевое знамя. Земля волнуется - с шатнувшихся колонн Кумиры падают! Народ, гонимый [страхом], Под каменным дождем, [под воспаленным прахом], Толпами, стар и млад, бежит из града вон.
* * *
Стою печален на кладбище. Гляжу кругом - обнажено Святое смерти пепелище И степью лишь окружено. И мимо вечного ночлега Дорога сельская лежит, По ней рабочая телега
изредка стучит. Одна равнина справа, слева. Ни речки, ни холма, ни древа. Кой-где чуть видятся кусты. Немые камни и могилы И деревянные кресты Однообразны и унылы.
ПЕСНИ ЗАПАДНЫХ СЛАВЯН.
Предисловие.
Большая часть этих песен взята мною из книги, вышедшей в Париже в конце 1827 года, под названием La Guzla, ou choix de Poйsies Illyriques, recueillies dans la Dalmatie, la Bosnie, la Croatie et l'Herzйgowine. Неизвестный издатель говорил в своем предисловии, что, собирая некогда безыскусственные песни полудикого племени, он не думал их обнародовать, но что потом, заметив распространяющийся вкус к произведениям иностранным, особенно к тем, которые в своих формах удаляются от классических образцов, вспомнил он о собрании своем и, по совету друзей, перевел некоторые из сих поэм, и проч. Сей неизвестный собиратель был не кто иной, как Мериме, острый и оригинальный писатель, автор Театра Клары Газюль, Хроники времен Карла IX, Двойной Ошибки и других произведений, чрезвычайно замечательных в глубоком и жалком упадке нынешней французской литературы. Поэт Мицкевич, критик зоркий и тонкий и знаток в словенской поэзии, не усумнился в подлинности сих песен, а какой-то ученый немец написал о них пространную диссертацию.
Мне очень хотелось знать, на чем основано изобретение странных сих песен: С. А. Соболевский, по моей просьбе писал о том к Мериме, с которым был он коротко знаком и в ответ получил следующее письмо:
Paris. 18 janvier 1835.
Je croyais, Monsieur, que la Guzla n'avait eu que sept lecteurs, vous, moi et le prote compris; je vois avec bien du plaisir que j'en puis compter deux de plus ce qui forme un joli total de neuf et confirme le proverbe que nul n'est prophfиte en son pays. Je rйpondrai candidement а vos questions. La Guzla a ete cornposйe par moi pour deux motifs, dont le premier йtait de me moquer de la couleur locale dans laquelle nous nous jetions а plein collier vers l'an de grвce 1827. Pour vous rendre compte de l'autre motif je suis obligй de vous conter une histoire. En cette mкme annйe 1827, un de mes amis et moi nons avions formй le projet de faire un voyage en Italie. Nous йtions devant une carte traзant au crayon notre itinйraire; arrivйs а Venise, sur la carte s'entend, et ennuyйs des anglais et des allemands que nous rencontrions, je proposai d'aller а Trieste, puis de lа а Raguse. La proposition fut adoptйe, mais nous йtions fort lйgers d'argent et cette "douleur nompareille" comme dit Rabelais nous arrкtait au milieu de nos plans. Je proposai alors d'йcrire d'avance notre voyage, de le vendre а un libraire et d'employer le prix а voir si nous nous йtions beaucoup trompйs. Je demandai pour ma part а colliger les poйsies populaires et а les traduire, on me mit au dйfi, et le lendemain j'apportai а mon compagnon de voyage cinq ou six de ces traductions. Je passais l'automne а la campagne. On dйjeunait а midi et je me levais а dix heures, quand j'avais fumй un ou deux cigares ne sachant que faire, avant que les femmes ne paraissent au salon, j'йcrivais une ballade. Il en rйsulta un petit volume que je publiai en grand secret et qui mystifia deux ou trois personnes. Voici les sources oщ j'ai puisй cette couleur locale tant vantйe: d'abord une petite brochure d'un consul de France а Bonialouka. J'en ai oubliй le titre, l'analyse en serait facile. L'auteur cherche а prouver que les Bosniaques sont de fiers cochons, et il en donne d'assez bonnes raisons. Il cite par-ci par-lа quelques mots illyriques pour faire parade de son savoir (il en savait peut-кtre autant que moi). J'ai recueilli ces mots avec soin et les ai mis dans mes notes. Puis j'avais lu le chapitre intitulй. De'costumi dei Morlachi, dans le voyage en Dalmatie de Fortis. Il a donnй le texte et la traduction de la complainte de la femme de Hassan Aga qui est rйellement illyrique; mais cette traduction йtait en vers. Je me donnai une peine infinie pour avoir une traduction littйrale en comparant les mots du texte qui йtaient rйpйtйs avec l'interprйtation de l'abbй Fortis. A force de patience, j'obtins le mot а mot, mais j'etais embarrassй encore sur quelques points. Je m'adressai а un de mes amis qui sait le russe. Je lui lisais le texte en le prononзant а l'italienne, et il le comprit presque entiиrement. Le bon fut, que Nodier qui avait dйterrй Fortis et la ballade Hassan Aga, et l'avait traduite sur la traduction poйtique de l'abbй en la poйtisant encore dans sa prose, Nodier cria comme un aigle que je l'avais pillй. Le premier vers illyrique est:
Scto se bieli u gorje zelenoi
Fortis a traduit:
Che mai biancheggia nel verde Bosco
Nodier a traduit bosco par plaine verdoyante; c'etait mal tomber, car on me dit que gorje veut dire colline. Voilа mon histoire. Faites mes excuses а M. Pouchkine. Je suis fier et honteux а la fois de l'avoir attrapй, и проч.
1.
ВИДЕНИЕ КОРОЛЯ. (1)
Король ходит большими шагами Взад и вперед по палатам; Люди спят - королю лишь не спится: Короля султан осаждает, Голову отсечь ему грозится И в Стамбул отослать ее хочет.
Часто он подходит к окошку; Не услышит ли какого шума? Слышит, воет ночная птица, Она чует беду неминучу, Скоро ей искать новой кровли Для своих птенцов горемычных.
Не сова воет в Ключе-граде, Не луна Ключ-город озаряет, В церкви божией гремят барабаны, Вся свечами озарена церковь.
Но никто барабанов не слышит, Никто света в церкви божией не видит, Лишь король то слышал и видел; Из палат своих он выходит И идет один в божию церковь.
Стал на паперти, дверь отворяет... Ужасом в нем замерло сердце, Но великую творит он молитву И спокойно в церковь божию входит.
Тут он видит чудное виденье: На помосте валяются трупы, Между ими хлещет кровь ручьями, Как потоки осени дождливой. Он идет, шагая через трупы, Кровь по щиколку (2) ему досягает...
Горе! в церкви турки и татары И предатели, враги богумилы. (3) На амвоне сам султан безбожный, Держит он на-голо саблю, Кровь по сабле свежая струится С вострия до самой рукояти.
Короля незапный обнял холод: Тут же видит он отца и брата. Пред султаном старик бедный справа, Униженно стоя на коленах, Подает ему свою корону; Слева, также стоя на коленах, Его сын, Радивой окаянный, Басурманскою чалмою покрытый (С тою самою веревкою, которой Удавил он несчастного старца), Край полы у султана целует, Как холоп, наказанный фалангой. (4)
И султан безбожный, усмехаясь, Взял корону, растоптал ногами, И промолвил потом Радивою: "Будь над Боснией моей ты властелином, Для гяур-християн беглербеем". (5) И отступник бил челом султану, Трижды пол окровавленный целуя.