О, смерть близка! И лучшие желанья
В тени ее и стынут и молчат.
Дрожат цветы в молитве увяданья
И в золоте лучей весенний меркнет взгляд.
Давно, давно во мне сказалось
Наследье темное вины.
Душа молчит, душа скончалась,
Впитав весь ужас тишины.
50. «Каждый день в окно своей дамы…»
Каждый день в окно своей дамы
Прокаженный рыцарь глядит.
Суровы высокие храмы,
Где дама всё так же молчит.
И это, как будто, не ново,
Что в даму влюблен больной.
Для дамы последнее слово,
Последний молитвенный зной.
51. «В траве высокой странная покорность…»
В траве высокой странная покорность…
Ты здесь усни, воспоминание мое!
Где ночь была, — восходит час дозорный,
Занесено и бдит и ждет Его копье,
Под юным небом юные скитанья…
Ты здесь усни, воспоминание мое!
И если вновь к устам прильнет желанье,
В ущелья темные падет Его копье.
52. «Играющий на скрипке…»
Играющий на скрипке,
Весенний и больной,
И чей-то только липкий
Смешок немолодой.
И снова жар акаций,
И снова сердцу петь. —
О жажда возгораться
И жить, и умереть!
53. «О друг моих ночных томлений…»
О друг моих ночных томлений,
Дитя с глазами старика,
Где сумрак призрачных селений
И злое бденье паука.
Отвисли губы без дыханья,
Чуть к полу тянется ступня,
И неподвижность и молчанье:
О память ночи, память дня!
Я предвосхитил скорби тайну,
С тех пор болею я тобой,
И знаю я, что не случайно
Ты нелюбимый предо мной.
В тебе живут ее желанья
И каждый вздох ее в ночи,
И тайных помыслов терзанья
Взошли огнем в зрачки твои.
Горят и светят твои очи,
Не шевелится персть твоя…
Со мною коротает ночи
Мое обманное дитя.
54. «Уж сени песнью всколыхнулись…»
Уж сени песнью всколыхнулись…
Вы шли лугами в дальний лес.
Вы не видали, не нагнулись…
Вы шли лугами в дальний лес.
И смертью бледной, безответной,
Под равнодушною ногой, —
Цветок скончался в час приветный,
Час невечерний золотой.
55. «И гроб в огнях свечей дрожащих…»
И гроб в огнях свечей дрожащих.
И гул пещерной мглы…
И тихий цвет. И жажда тайны
Сухих сомкнутых уст.
Склонив в мученьи злом и тонком
Лицо к пахучим лепесткам,
Я весь в огнях дрожащей скорби.
О, бледных рук укор!
56. «Одна меж сонными домами…»
Одна меж сонными домами —
Ночь бродит бледными стопами.
Как безначально глубоки
Ее усталые шаги.
Была за лесом, за горами,
Пришла звериными тропами.
О, если б в крик один излить
Всю боль, всю жизнь и всё забыть!
57. «Зачем никто из тихих и скорбящих…»
Зачем никто из тихих и скорбящих
Не уронил слезы в обители моей?
Зачем никто движеньем рук молящих
Не заслонял томительных огней?..
Их зажигает ночь у ложа одиноких,
В нее влюбленных, в тихую печаль.
Зачем никто не направлял очей глубоких
В мою таинственную даль?
58. «Моя любовь была мгновеньем…»
Моя любовь была мгновеньем,
Как розы красные в снегу…
О, если б смерть была виденьем,
Как жизнь на сонном берегу!
Мне светят траурные очи
Сквозь мглу и чары бытия:
В дрожаньи зорь, в молчаньи ночи
Загробной тайны лития.
О, если б смерть была виденьем,
Как жизнь на сонном берегу!
Пою теням, пою каменьям,
Могильным вехам на лугу.