Глава IV
Попадья о попе о Панкрате тревожится:
Бате явно неможется.
У окна вечерами сидит да вздыхает,
Да луну, что есть моченьки, хает:
"Рассветилася как, окаянная!"
"Что с тобой, голова бесталанная? —
Попадья так попа утешала: —
Чем луна тебе, поп, замешала?
Непорочная мати-царица,
Что с тобою, Панкраша, творится?
Лег бы лучше в постель, отлежался".
Поп ворчал, раздражался.
Снова вечер, и снова наш поп у окна:
"Ущербляется, вишь ты, луна".
И как стала луна ущербляться,
Стал отец поправляться.
Вот и выдалась темная ночка.
На кровати попова раскинулась дочка;
Разметав одеяло с горячего тела,
Попадья возле бати храпела.
Не слыхали они, как отец, словно тать,
Забрался под кровать,
Как мешок он оттуда с иконою вынул,
Надел рясу, шапчонку надвинул
И шмыгнул осторожно в холодные сени, —
Как под ним заскрипели ступени
И как щелкнул затвор.
Вышел батя с иконой во двор,
Со двора — за ворота,
Там до первого шел поворота, —
Оттуда задворками,
Шлепая в лужах опорками,
Промочивши насквозь свои ноги,
До проезжей пробрался дороги;
По дороге, прибавивши шагу,
Он пришлепал к оврагу
И у старой березки,
Там, где бьет родничок "Вдовьи слезки",
Пять шагов отсчитавши к востоку
И разгребши руками сухую осоку,
Положил поп икону облупленную,
На толкучке за трешницу купленную,
После снова осокой прикрыл аккуратно
И пустился вприпрыжку обратно.
Глава V
Поп Панкрат в алтаре,
Словно мышь в норе,
Осторожно похаживает,
Бородку поглаживает,
На престоле просфорки раскладывает,
Сквозь врата на говельщиц поглядывает.
Шевелят старушонки беззубыми ртами.
Перед царскими перед вратами
Заливается псаломщик Илья:
"Да исправится молитва моя!"
Сторож Клим перед иконостасом
Илье подтягивает басом.
Тетка Домна в черной наколке,
Как подобает богомолке,
Стоит на коленях у любимой иконы,
Неистово бьет поклоны,
Машет головой — не остановится,
К исповеди готовится.
Глава VI
Поп с Домной припал к аналою,
Голова с головою.
От попа пахнет ладаном, от Домны — ванилью.
Шепчет батя под епитрахилью:
"Не мне, раба божья, тебя исповедывать,
Не мне про грехи про твои разведывать.
Грешен сам я во многом,
Ты же, Домна, ходишь пред богом.
Спаси и помилуй нас, божия мати!
Удостоена ль, Домна, ты новой благодати?
И какие тебе за святые радения
Бывают по ночам видения?"
"Всякие, отец, всякие!
Всякие, родименькой, всякие!"
"Молилась ли, Домна, ты о грешном люде,
Молила ль богородицу о милости-чуде?"
"Молила, отец, молила,
Молила, родименькой, молила!"
"Не являла ль тебе богородица знамени:
Лика святого в божественном пламени?"
"Являла, отец, являла,
Являла, родименькой, являла!"
"Не поведала ль мать-богородица,
Где икона такая находится?"
"Поведала, отец, поведала,
Поведала, родименькой, поведала!"
"В нечестивом ли граде, иль в чистом поле
(Где обресться иконе приличествует боле)?"
"В поле, отец мой, в поле.
В поле, родименькой, в поле!"
"В открытом ли месте, в овраге ль сокрытом,
Родничком целебным омытом?"
"В овраге, отец, в овраге,
В овраге, родименькой, в овраге!"
"Не в овраге ли нашем, у белых березок,
У того ль родничка — "Вдовьих слезок"?"
"У "слезок", отец, у "слезок"!
У "слезок", родименькой, у "слезок"!"
"С запада ль темного, с ясного ль востока
Прикрывает икону осока?"
"С востока, отец, с востока,
С востока, родименькой, с востока!"