О не смотрите, о не смотрите туда,
Откуда уходит жизнь. Не говорите,
Как высоко поднялся дым его сна, —
Еще один миг, еще один,
Еще один миг перешел в другой —
И вечное солнце вдруг осветило мир!
" Солнце, разве ты не было вечным? "
Солнце, разве ты не было вечным?
Птица, разве ты не была подобием счастья,
паря в небесах?
Ты, ослепительный свет, боялся их туч?
И ты, сад поющих цветов,
И ты, свирель из корня магнолии!
Но вот словно дождь сотрясает крону,
И беспомощно тело чернеет под гнетом судьбы,
Ветер и снег хлещут безумца,
Глаза наполняются влагой соленой,
Потому что орел вопрошает: “Где паликар?” —
И в небе мечутся птицы: “Где паликар?”
Рыдая, мать вопрошает: “Где мой сын?” —
И все матери ищут: “Где дитя?”
Потому что друг вопрошает: “Где мой брат?” —
И все товарищи ищут: “Где меньшой?”
Снег возьмут — обжигает,
Руку возьмут — леденит,
Хлеба нельзя откусить — кровью сочится кусок,
В небо глядят — небо чернеет, —
Тысячу раз потому, что не греет смерть,
И мерзок подобный хлеб,
И черный провал в том месте,
Где когда-то сияло солнце.
" Так скажите же солнцу: пусть ищет другую дорогу "
Так скажите же солнцу: пусть ищет другую дорогу,
Если хочет, чтоб не померк его огненный круг,
Потому что отчизна его под землею темнеет,
Или пусть заново в месте другом
Одарит землей и водой сестренку Элладу!
Так скажите же солнцу — пусть ищет другую дорогу
И больше не вопрошает свою ромашку;
Ромашке скажите — пусть будет невинна иначе,
Так, чтоб ее не коснулись нечистые руки!
Дикие голуби, выпорхните из рук,
Не оставляя в них ощущения жажды,
Подобно сладкому пенью небес в полой ракушке.
Спрячьте приметы отчаянья,
Несите из буйных садов отваги
Розовые кусты, где его дыханье порхает.
Нимфой-мотыльком,
Которая меняет одеянья, как ткань атласная
Меняет цвет на солнце,
Когда хмелеют в золотой пыли жуки,
Когда стремительно несутся птицы услышать от деревьев,
Какого семени побег стал опорой прославленному миру…
1969 год — год окончания музыкального училища
" Нам, не умевшим сердце побороть "
Нам, не умевшим сердце побороть,
ужель рассудочность придет на помощь,
и в час счастливый
ты печально вспомнишь
о том, что несовместны дух и плоть?
О, не тужи! Печали — на века,
но долговечней и светлей тревога
о двойнике, а времени немного
отпущено: обидно коротка
вся жизнь для поисков родной души.
Глядим, глядим в глаза
случайным встречным
и слушаем случайные их речи…
О, не тужи, но перевороши
золу и пепел и найди тайник —
родник огня для нового пожара,
волна тепла перебежала
черту запрета, и возник двойник
пусть на минуту, месяц или год —
мгновенья эти ста столетий стоят.
Так возникает самое простое.
Горит и гаснет.
Гибнет и живет.
" Жива ли память, друг? "
Жива ли память, друг?
Жива ли память?
Просеивает время нашу жизнь.
У времени на дне осадок горький,
осадок сладкий.
Глупые года!
Так не любить, так слепо убегать,
и лишь теперь бесцельно ворошить
пласты своих потерь.
Жива ли память, друг?
Жива ли память?
Иль, может быть, ты за любовь ко мне
обрел теперь и счастье и покой,
а я расплачиваюсь памятью упрямой
за нелюбовь к тебе,
мой старый друг?
ВОСПОМИНАНИЯ О ДЕТСТВЕ
" У печки пpыгал маленький козленок "
У печки пpыгал маленький козленок,
в коpыте плавал головастый сом,
гуляли гуси по тpаве зеленой,
покpяхтывал на солнце стаpый дом
и золотился. Вишня поспевала,
и бабушка под окнами белье
стиpала — полотенца, покpывала.
То воду выльет — свежую нальет,
то кинет синьку — и вода пpостая
синеет, как лесное озеpцо,
к ней стайками капустницы слетают,
садятся, как на беpег, на кpыльцо.
Разносится от липы запах сладкий,
шуpшит по деpеву pубанком дед.
Я сделала из ленточки закладку
для Пушкина. Я pада. Мне пять лет.