Подымайся, селькор,
и на Красную площадь иди
со своею тетрадкой,
с кулацкою пулей в груди.
Ночью возле оврага
сражен ты в неравном бою.
Мы вернем тебе солнце,
мы вытащим пулю твою.
Вот идут с «Марсельезой»
Парижской коммуны сыны
от Стены коммунаров
до башен Кремлевской стены.
Вот от вышек бакинских,
наметив далекий маршрут,
двадцать шесть комиссаров,
двадцать шесть комиссаров идут.
Кто с кайлом, кто с лопатой
идут из недавней поры
землекопы Турксиба,
бригады Магнитной горы.
Из газетных подшивок,
из сумрака книжных палат
Маяковский и Фучик
идут на весенний парад.
Из полдневных небес
на посадку идет самолет.
Над своею Москвою
его Талалихин ведет.
И шагают в обнимку
под заревом алых знамен
комсомольцы Триполья,
комсомольцы твои, Краснодон.
И встречают героев,
встречают отцов и друзей
сын подземных заводов
и дочь подмосковных полей.
БРАТЬЯ
В Мосбасс к старшому брату
приехал младший брат.
На новеньком погоне
три звездочки блестят.
Приехал в отпуск летчик,
прославленный герой.
Серебряные крылья,
околыш голубой.
Старшой пришел с работы,
с плеча шахтерку снял:
«Да как ты? Да чего ты?
Да что ж не написал?»
Железные объятья —
и вот уже вдвоем
сидят родные братья
за праздничным столом.
Плывет к окошку синий
махорочный дымок.
«Ну, как ты там, братишка?» —
«А как ты здесь, браток?»
Глядит с любовью летчик
на брата своего.
«Как будто всё в порядке!»
— «Покамест ничего!»
Глядит — не наглядится
на брата брат старшой:
«Высоко ты забрался,
братишка дорогой!»
И молча вспоминает,
как вместе с братом жил, —
хоть высоко летает,
а шахту не забыл.
Течет за словом слово
душевный разговор.
И старший брат меньшого
ведет на шахтный двор.
И будто ненароком
к доске подвел его,
прославленного аса,
братишку своего.
На пестрые рисунки о
ни вдвоем глядят:
на быстром самолете
несется старший брат.
Летят за ним вдогонку
в мелькании колес
зеленая трехтонка
и черный паровоз.
С улыбкой смотрит летчик
на этот быстрый строй:
«Высоко ты забрался,
братишка дорогой!»
И о своей работе
толкуют до зари
шахтер и летчик — братья,
бойцы, богатыри.
А в небесах над ними,
свободный славя труд,
советские машины
меж звездами плывут.
И по всему Мосбассу
предутренней порой
ритмично рубят уголь
машины под землей…
328. СТРОГАЯ ЛЮБОВЬ
(Повесть в стихах)
1
В зыбком мареве кумача
предо мной возникает снова
школа имени Ильича
ученичества заводского.
Эта школа недавних дней,
небогатая, небольшая,
не какой-нибудь там лицей,
не гимназия никакая.
Нету львов у ее ворот,
нет балконов над головою.
Ставил стены твои народ
с ильичевскою простотою.
Но о тесных твоих цехах,
о твоем безыскусном зданье
сохранилось у нас в сердцах
дорогое воспоминанье.
Ты, назад тому двадцать лет, —
или то еще раньше было? —
нам давала тепло и свет,
жизни правильной нас учила.
Как тебе приказал тот класс,
что Россию ковал и строил,
ты — спасибо! — учила нас
с ильичевскою прямотою.