88. ПЕСНЯ СТАРОГО ШАХТЕРА
Для славы, а не для потехи,
на глиняной стенке подряд,
как жизни рабочей доспехи,
шахтерские лампы висят.
Как служат мечи до победы,
служили они до конца.
Под ржавою лампою деда
подвешена лампа отца.
Когда повалюсь я на уголь,
ты слез понапрасну не лей —
возьми мою лампу, старуха,
и ниже отцовской прибей.
А утром на шахту в контору
сынишка пойдет молодой,
запишется в списки шахтеров
и лампу возьмет в ламповой.
89. СЕРДЦЕ БАЙРОНА
В Миссолунгской низине,
меж каменных плит,
сердце мертвое Байрона
ночью стучит.
Партизанами Греции
погребено,
от карательных залпов
проснулось оно.
Нету сердцу покоя
в могиле сырой
под балканской землей,
под британской пятой.
* * *
На московском бульваре,
глазаст, невысок,
у газетной витрины
стоит паренек.
Пулеметными трассами
освещена
на далеких Балканах
чужая страна.
Он не может
в ряды твоей армии стать,
по врагам твоей армии
очередь дать.
Не гранату свою
и не свой пулемет —
только сердце свое
он тебе отдает.
Под большие знамена
полка своего,
патриоты,
зачислите сердце его.
Пусть оно
на далеких балканских полях
бьется храбро и яростно
в ваших рядах.
* * *
Душной ночью
заморский строчит автомат,
наделяя Европу
валютой свинца,
но, его заглушая,
всё громче стучат
сердце Байрона,
наши живые сердца.
80. «Из восставшей колонии…»
Из восставшей колонии
в лучший из дней
лейтенант возвратился
к подруге своей.
Он в Европу привез
из мятежной страны
азиатский подарок
для милой жены.
Недоступен, как бог,
молчалив, загорел,
он на шею жены
ожерелье надел.
Так же молча,
в походе устроив привал,
он на шею мятежника
цепь надевал.
Цепь на шее стрелка
покоренной страны —
и жемчужная нитка
на шее жены…
Мне покамест не надо,
родная страна,
ни спокойного счастья,
ни мирного сна —
только б цепь
с побежденного воина снять
и жемчужную нитку
в молчанье сорвать.
91. РОЖОК
В Музее революции
лежит
среди реликвий
нашего народа
рожок, в который
протрубил Мадрид
начало битв
тридцать шестого года.
Со вмятинами,
тускло-золотой,
украшенный
материей багряной,
в полночный час
под звездной высотой
кастильскому он
снится партизану.
Прикован цепью
к ложу своему,
фашистскими затравлен
палачами,
солдат Свободы
тянется к нему
и шевелит
распухшими губами.
Рожок молчащий
молча мы храним,
как вашу славу,
на почетном месте.
Пускай придет,
пускай придет за ним
восставший сын
мадридского предместья.
И пусть опять
меж иберийских скал,
полки республиканские
сзывая,
прокатится
ликующий сигнал
и музыка
раздастся полковая.
…На сборный пункт
по тропам каменистым
отряды пробираются
в ночи.
Сигнальте бой,
сигнальте бой, горнисты,
трубите наступленье,
трубачи!
92. «Словно солнце в сиянье рассвета…»
Словно солнце в сиянье рассвета,
отовсюду и всюду видны
очертания площади этой,
неподвижные камни стены.