VII
Посадил пан Бондаровну
В красный угол хаты,
Как в чести невесту, в славе
На свадьбе богатой.
Ставит пан на стол дубовый
Вино дорогое,
Стол от яств обильных гнется,
Льется мед рекою.
Музыкантов пан вельможный
В хату призывает,
По всему видать, пирушка
Предстоит большая.
Не прельщает Бондаровну
Панская потеха.
Панской милости не верит
И не верит смеху.
Она свесила головку,
Руки заломила,
Пан из горницы выходит —
Здесь ему не мило.
Тотчас он ружье приносит,
Пулей заряжает
И последний Бондаровне
Выбор дать решает:
«Ну, что хочешь себе выбрать,
Пышная паненка:
То ль беседовать со мною
Вот у этой стенки,
Коротать со мною ночки,
Пить, гулять в светлице, —
То ль навеки кости парить
Во сырой землице?»
VIII
Закипело местью сердце,
И глаза зажглися,
Нахмурились черны брови
И совсем сошлися.
Не такую, пан вельможный,
Видишь пред собою,
Что захочет честь и славу
Продавать с тобою.
Свое золото, палаты
Оставь, пан, себе ты,
Сам вино пей дорогое,
В бархат разодетый.
Пей, гуляй с родней своею,
Пока ваша сила, —
Чем с тобою обручаться,
Лучше лечь в могилу.
Честь девичья неподкупна,
Совесть непродажна,
Не боится Бондаровна
Лютой смерти даже.
Перед паном тем каневским
Девчина стояла
И в глаза глядела смело,
Смело отвечала:
«Ты силен своим богатством,
Знатностью своею,
За мной правда и народ мой,
Я тебя сильнее!
Чем с тобою дни и ночи
Коротать в светлице,
Лучше вечно кости парить
Во сырой землице!»
IX
Тут как выстрелил пан лютый
В смелую девчинку,
И упала Бондаровна
Скошенной травинкой.
Захлебнулась кровью алой,
Сердце обомлело,
Не травинкой повалилась,
А березкой белой.
Золотые ее косы
Расплелися ровно,
Легли прядями льняными
Возле Бондаровны.
Лишь глаза одной обидой
Наполнены были,
Как бы всех спросить хотели:
«За что погубили!»
Видно, в сердце та обида
К лиходею входит —
Пан Потоцкий туча тучей,
Места не находит.
Проклинает сам себя он
И такую ночку.
Зовет мать, отца убитой,
Чтобы взяли дочку.
Пришел старый Бондаренко,
А с ним Бондариха,
И над дочкой причитали,
Причитали тихо.
Ой, они ломали руки
Над своей родною:
«Полегла ты, наша дочка,
За всех головою!»
X
Взяли мать с отцом скорее
Доченьку родную,
Несли тихо, осторожно,
О судьбе горюя.
Как шли с нею — кровь из раны
Каплями упала
И по всей тропе-дорожке,
Как роса, сверкала.
Внесли в хату Бондаровну,
И в светлице новой,
Как цветок, легла девчина
На скамье дубовой.
Наряжали, как невесту,
Ее, молодую,
Ленты алые вплетали
В косу золотую.
Позлащенные на пальцы
Кольца надевали,
В туфельки из белой замши
Ножки обували.
Из зеленой руты-мяты
Ей веночек свили,
Как короной королевне
Голову накрыли.
Из тесовых досок белых
Сбили домовину,
В нее, плача, положили
Бедную девчину.
Спит сном вечным Бондаровна,
И, ее жалея,
Вечную поют ей память
Старики над нею.
XI
Неспокоен пан Потоцкий:
В голову запало,
Что девчина молодая
Попусту пропала.
Хочет грех свой он загладить
И вину убавить,
Бондаровну хоть посмертно
Думает прославить.
Спесью панскою гонимый,
Он приходит в хату,
Он приказывает шелком
Гроб обить дощатый;
Шелка, золота, атласа
Тратить не жалея,
И чтоб кисти золотые
Путь мели за нею.
Обложить велел могилу
Каменной стеною,
Чтоб вовеки не размыло
Никакой водою.
Приказал он путь к могиле
Выстелить коврами,
Приказал тот путь усыпать
Белыми цветами.
Как из хаты Бондаровну
Провожать все стали,
Приказал он, чтоб печально
Трубы заиграли.
Как в могилу Бондаровну
Люди опускали,
То еще, еще печальней
Трубы заиграли.
XII
Закопали Бондаровну
В венке и вуали,
Только думок украинцев,
Нет, не закопали!
Пусть народ терпеть умеет,
Но и мстить умеет
Тем обидчикам смертельным,
Тем, кто зло посеет.
Весть о смерти Бондаровны
Разлилась, как море,
Зашумела Украина, —
Горе панам, горе!
Бондаренко созывает
Вольницу казачью,
За смертельную обиду
Пусть паны поплачут!
Всюду панские усадьбы
Охвачены дымом,
Полилася кровь рекою
По лугам и нивам.
Не удержит месть казачью
Панская Варшава, —
Много казаки терпели,
Бой идет кровавый.
Сколько крови пролилось тут,
Говорить не смею,
Написать тогда мне кровью
Надобно своею.
Про недолю ж Бондаровны
И про ту годину
Только сказки нам остались,
Песни да былины.
‹1913›
ОНА И Я
1. ВСТРЕЧА
Я с нею повстречался на раздолье…
Она не ведала, куда идти,
Не знал и я — в лесу наш путь иль в поле,
И многие предстали мне пути.
Как путники, блуждающие ночью,
Стояли мы под трудной ношей дум,
Один другому вглядываясь в очи,
В лесной неясный вслушиваясь шум.
Стояли мы. Невиданные дива,
Окутывая нас крылом своим,
Шептали мне: «Всегда будь с ней счастливым!»
Шептали ей: «Пусть будет он твоим!»
И руки нам сплели они навеки,
Благословенье дали нам свое.
Чтоб шли мы в мир чрез горы, долы, реки
И пополам делили бы житье.
Нам брачный гимн запели на прощанье,
Зарок нам положили не простой —
Над ней, невестой в белом одеянье,
И надо мной, укрытым темнотой:
«Пускай не победят вас силы злые,
Пусть ваши души не узнают ран,
Пусть ветры не согнут вас грозовые,
Могильный пусть не скроет вас курган!»
Такие положили нам зароки,
Цветов, плодов готовя пир для нас,
И расплылись, как дымка на востоке,
Расставшись с нами в добрый, светлый час.
И мы пошли, куда нас звали чары,
Без устали, все дальше ночь и день.
Светили нам широко зорь пожары,
Глухих лесов нас принимала тень.