Выбрать главу
Ты прислушайся, Моисей, Моисей Либерзон, не спи! Запрягает своих коней Сам Тютюник в ночной степи.
Убегает в поля трава, Лошадь в страхе за ней бежит, — Атаманова голова, Словно бомба, над ней висит.
Атаман пролетел вперед, Бесшабашный и молодой. Подмигнул ему небосвод Самой маленькою звездой.
Две губернии на поклон Прибегают к нему зараз… Но недаром морской циклон Бородою матроса тряс,—
Он идет впереди полков, Триста пушек за ним гудят, И четыреста жеребцов, И пятьсот боевых ребят.
Смерть стоит за плечом ею, Кровь цветет на его усах… О Тютюник!                     Твое торжество — Только пыль на его ногах!..
Озадаченный горизонт Собирает свои облака, И стоит Моисей Либерзон, Поднимая знамя полка.
Он стоит впереди полков. Триста пушек за ним гудят, И четыреста жеребцов, И пятьсот боевых ребят…
Ты с ума сошел, Моисей! Тишина и покой кругом, Только ветер чужих степей Чуть колышет твой тихий дом.
Одеялом большим накрыт Твой отец, погруженный в сон, И приходит к нему царь Давид, И является царь Соломон.
В этой сказочной тишине, В этом выдуманном раю
Он с царями ведет во сне Интересное интервью…
Ночь проносит сквозь синь степей Колыханье колоколов, И опять идет Моисей По равнинам военных снов.
Наблюдая полет ракет, Моисей подошел к реке, С красным флагом в одной руке, С револьвером в другой руке.
И не страшен разбег дорог Перешедшему вброд реку, И стоит над Синаем бог, Приготовившийся к прыжку.
Он у пропасти на краю, У последней своей звезды. Пожелтели в его раю Запечатанные сады.
Пожалей его, Моисей, — Бога прадедов и отцов!.. Громкий выстрел среди степей, Тихий стон среди облаков…
Над Житомиром тишина… И гудит снаряд отдаленный, Словно падающая луна С утомленного небосклона…
4
Посреди необъятных болот Середина поэмы встает, И во тьме зажигается стих И горит, чтоб согреть часовых.
Неспокойная полночь болот. Разводящий не скоро придет.
«В этой тьме погибать не резон, — Мы пропали с тобой, Либерзон! Хорошо б на минутку прилечь… И зачем нам болото беречь?..» Эта сырость, как черный туман… Пропадает Можаев Иван…
          Над болотом гортанная речь:           «Нам приказано —           Надо стеречь.           Скоро смена,           Рассвет недалек.           Успокойся, Ванюша, дружок!»
Раздвигая болотную хмарь, Поднимает поэма фонарь, И стоит на посту, освещен, Молодой Моисей Либерзон.
Посреди болотных пустырей Он стоит, мечтательность развеяв, — Гордость нации, Застенчивый еврей, Боевой потомок Маккавеев.
Под затвором Молчалив свинец… Где теперь его отец? (Он, наверное, в тишине ночной Медленно читает Тору, Будто долг свой Тяжкий и большой По часам выплачивает кредитору.)
Влажен штык, И отсырел приклад… Моисея неподвижен взгляд: (Может быть, ему издалека Запылала смуглая щека Дочери часовщика?..)
          Полночь бродит над часовыми,           Мир вокруг без остатка вымер.           На четырнадцатой версте           Пробегает сухая степь,           Там усталая спит Расея           Без Ивана           И Моисея…
Пусть в тумане заперты пути, Не грусти, Можаев, Не грусти! Ты не тот, кто ловит голубей, Не робей, Ванюша, Не робей!
«Я грущу, товарищи, по дому, Дума мучает меня одна: Для чего мне, парню молодому, Молодость бесплатная дана?