Я повторить вовеки не смогу
Твои слова, горячие и близкие,—
Ведь речь твоя способна и в пургу
Всех журавлей призвать в поля российские,
Я всех людей могу богаче быть,
Нет у меня, поверь, на бедность жалобы,
И, чтоб тебе вселенную купить,
Мне, может быть, копейки не хватало бы…
Мне много жить и пережить пришлось,
Но я тебе заносчиво и молодо,
Как связку хвороста, мечты свои принес —
Зажги костер, погрейся, очень холодно…
215. НАЧАЛО ЗИМЫ
Снежинки летят — одиночки,
И в свете холодной зари
Вздымаются снежные кочки,
Как маленькие монастыри.
Печальна их участь — их скоро
Безбожьем пурги занесет,
И лыжниц помчится в просторы
Неверующий народ.
И девушкой из учрежденья,
Ткачихою из Яхромы
Отмечено будет рожденье
Большой, настоящей зимы.
А так это — лед или наледь?
Поди разберись, не поймешь.
Не рано ль еще просигналить —
Призвать на катки молодежь?
Земли остывающей тело
Достаточно ль оледенело?
Быть может, безмолвье немое,
Осыпавшиеся леса —
Меж осенью и зимою
Ничейная полоса?
Морозец и хлипкий и слабый,
Шуметь рановато, пока
Детишками снежные бабы
Не взяты еще за бока.
Давай у прохожего спросим,
Полюбопытствуем мы:
— Так что это — поздняя осень
Или начало зимы?
Я чувствую внове и внове,
Что точно всего не учесть —
Меж детством и первой любовью
Всегда расстояние есть.
216. ЯМЩИК
Посветлело в небе. Утро скоро.
С ямщиком беседуют шоферы.
«Времечко мое уж миновало…
Льва Толстого я возил, бывало,
И в моих санях в дороге дальней
Старичок качался гениальный…»
«Пушкина возил?» —
«Возил, еще бы!..
Тьма бессовестная, снежные сугробы,
Вот уже видна опушка леса
Перед самой пулею Дантеса…»
«А царя возил?» —
«Давно привык!
Вся Россия видела когда-то —
Впереди сидит лихой ямщик,
Позади трясется император…»
«Ты, ямщик, в романсах знаменит…»
Им ямщик «спасибо» говорит,
Он поднялся, кланяется он
На четыре стороны поклон.
Он заплакал горькими слезами,
И шоферы грязными платками,
Уважая прежние века,
Утирают слезы ямщика.
Шляется простудная погода,
В сто обхватов виснут облака…
Четверо людей мужского рода
До дому довозят ямщика.
И в ночи и темной и безликой
Слушают прилежно вчетвером —
Старость надрывается от крика,
Вызывает юности паром…
Ловкий, лакированный, играючи
Мчит автомобиль во всей красе,
Химиками выдуманный каучук
Катится по главному шоссе…
Слышу я сквозь времени просторы,
Дальний правнук у отца спросил:
«Жил-был на земле народ — шоферы,
Что за песни пел? Кого возил?»
217. ТАК ЖИВУ Я
Нет, все листья не облетели,
Может, жизнь потому хороша,
Что живет в моем старом теле
Понимающая душа.
Понимаю и принимаю
И ребенка и старика,
К человечеству приближаю
То, что видно издалека.
Вижу всё — и морей просторы,
И болотную вижу гать,
Вижу — мальчики через заборы
Лезут яблоки воровать.
Встретил старого пенсионера,
Покалякали час-другой…
Вижу улицу, вижу эру,
Вижу спутника над собой.
Не в каком-нибудь отдаленье —
В гуще времени мне видней
Умножение и деленье,
Плюс и минус борьбы людей.
Гражданином опасность встречу,
Честно смерти в глаза взгляну,
Под волною противоречий
Никогда я не утону.