Плывут облака издалёка,
Седея, проходят года.
Как будто орлиное око,
Глядит, не мигая, звезда.
Какие в горах перевалы,
Какой на возгорье простор!
Там в полдень орлы пировали
И медленно падали с гор,
Клектали, летая сердито
Над краем обрывов крутых, —
Казалось, что небо закрыто
Широкими крыльями их.
Где рос на траве приворотник,
К дорожному камню клонясь,
Случайно увидел охотник
Орлиного пиршества час —
Такое могущество силы,
Такое судьбы торжество…
А звездное небо России
Пылало, как сердце его.
127. «Я взглянул — и увидел нежданно…»
Я взглянул — и увидел нежданно
За рекой лебединый полет.
О веселом коне Тамерлана
Проводник по-киргизски поет.
Всходит медленно солнце за далью,
Дни и ночи пылают костры —
От лесов, что бегут к Приуралью,
До зеленых песков Бухары.
Низкий склон при луне серебрится,
На заре разлилася река,
С красным войском от севера мчится
Молодой комиссар ВЧК.
Всюду враг — в желтом сумраке улиц,
В настороженном стане ночей,
Где в кровавом кругу изогнулись
На рассвете клинки басмачей, —
Потому-то от дымных просторов,
Где гремят пулеметы полка,
Впереди наших первых дозоров
В степь идет комиссар ВЧК.
128. ВОЕННАЯ ЮНОСТЬ
Да, юность моя под особенным знаком —
По вольным степям, по лесным буеракам,
Повсюду, где низкие тучи в огне,
Где дымное полымя бродит лугами,
И красное знамя горит над полками,
И спит командир на усталом коне.
Тогда эскадрон наш на Астрахань мчался,
И вражеский круг в злобном страхе распался,
Станицы и села встречали поход.
Забыть ли те дни с их безмерною славой,
Когда начинался в степях величавый,
В приказах и песнях прославленный год?
Боец-комсомолец в дырявой шинели
Скакал на коне под разрывы шрапнели,
Встречая тревожную ночь за селом,
В глазах его зорких светилось упорство,
Поля пролетал он, не меряя версты,
Казалось — летит сквозь века напролом.
А старый солдат, ежась в стужу и в холод,
Сердито твердил, что горяч-де и молод,
Что, дескать, война не настолько легка,
Что, дескать, не милуют пули-голубки,
Но вместе врывались в беспамятство рубки
И дрались, пока не немела рука…
В заветные дни невозвратного года
Я видел полки молодого похода,
И где только не был лихой эскадрон!
Доныне, мне кажется, время не властно,
Доныне в грозу, в непогоду, в ненастье
Несется степями бескрайними он…
129. ЦИОЛКОВСКИЙ
Звездоплаватель первый в калужской глуши,
Наших лет патриарх большелобый,
Посвятил все мечты своей смелой души
Сочиненью ракеты особой,
Чтоб рассталась надолго с простором земным,
Одержав над мирами победу,
И тянулся до лунного полюса дым
По ее серебристому следу.
Все соседи считали его чудаком,—
Как запомнить былые невзгоды?
И стоял на откосе тот маленький дом,
Что прославлен в недавние годы.
В этом доме маршрут на Нептун составлял,
Над старинною книгой бледнея,—
Так когда-то безвестный Коперник взрывал
Все законы миров Птоломея.
Придала Революция смелость мечте.
Всё жалел он, что силы ослабли…
Но как радостно видеть, что там, в высоте,
Пролетают его дирижабли.
130. КОКЧЕТАВ
О чем грустить в семнадцать лет?
Мой конь храпит, звенит уздечка,
На сабле старая насечка,
Осенний пасмурный рассвет.
В тот год по всем земным дорогам
Шла кавалерия ветров.
Приказа выговор суров.
И я скакал безлюдным полем.
Дни ранней юности моей,
Незабываемой отрады!
Станиц высокие ограды,
Огни старинных крепостей.
Степь на закате величава.
Летела коршунов орда.
Я не забуду день, когда
Увидел крыши Кокчетава.
Здесь юность Куйбышева шла…
О, сколько городов старинных
В глухих краях, в лесах былинных
Своими доблесть назвала.
И этот тихий городок…
Форштадты… Старые заставы…
И он отныне город славы,
Начало утренних дорог.
131. СИНИЦЫН
По желтой дороге, по синей тропинке,
Где небо в огне, как на детской картинке,
Сквозь светлые степи и черные кручи,
Надвинув на брови мохнатые тучи,
Спешат великаны в предутренний час
Навстречу грозе, призывающей нас.
О тех великанах простые преданья
Нередко я слышал при свете костра.
Пусть утром над степью томит их мельканье —
Под черным копытом в ночи Бухара.
Чтоб не было больше от ворога подлого
Угрозы степной молодой красоте, —
Как шапку, на брови надвинувши облако,
Они пролетят к заповедной черте.
На белом рассвете охотник веселый
Бродил по лугам заозерной страны,
В охотничьей шапке, как туча тяжелой,
Ровесник моей невозвратной весны.
Он шел по долинам, по утренним высям,
По тропке безвестной, заброшенной, лисьей…
Струил над полынью лазоревый свет,
Степных великанов прославленный след…
Но где же мой друг незабвенный — Синицын?
Сквозь дикие камни пробился репей,
Гудят провода по веселым станицам,
По светлым просторам ковыльных степей.
И кажется мне: из отцовского дома
Ты кличешь меня, и на склоне годов
Пробилось ко мне сквозь смятение грома
Гудение тех золотых проводов.