Ночь перед грозой
Перевод Н. Сидоренко
Встал месяц круглый, меднолицый,
Созвездье робкое зажглось.
Как косы, вспыхнули зарницы,
Как будто в небе сенокос.
Бурлит криница огневая,
И мнится: грозный вихрь рукой
Швырнул, гремя и завывая,
Огнистый гравий за рекой.
Дневных забот умолкнул голос,
Затих пичуг болотных свист,
На ниве чутко дремлет колос,
На ветке не шелохнет лист.
Люблю я ночи час тот дивный,
Когда простор, объятый сном,
Разбудит голос переливный —
Далеких туч могучий гром,
Когда протяжно загрохочет
И ухнет в небе тяжело;
И лес, взметнувшись, забормочет,
И в доме задрожит стекло.
А туча грозно наседает,
Вся в лентах молний золотых…
А ночь… а ночь еще не знает,
Что грянет буря через миг!
17 июня 1910 г.
Памяти Л. Н. Толстого
Перевод Б. Иринина
Ты сошел с дороги жизни,
Свет погас твой чудный.
Что сказать и как поверить
В сон твой непробудный?
Ты сошел с дороги жизни,
И мрачнее стало
Царство ночи, что над нами
Крылья распластало,
Царство зла, — все, с чем ты бился
В гневе благородном!
Ты сошел с дороги жизни
Славным и свободным.
Ты сошел с дороги жизни,
Но всегда душою
С нами будешь, чтобы честных
Звать на битву с тьмою.
11 ноября 1910 г.
В суде
Перевод С. Городецкого
Янке приговор читает
Член окружного суда:
«Суд законным полагает
За проступок, что Дуда
Совершил по доброй воле,
В твердой памяти, в уме,
За покражу хлеба в поле —
Год держать его в тюрьме.
А когда тюрьму отбудешь, —
Добавляет член суда,
Чтоб кольнуть его больнее, —
Помни, прав иметь не будешь,
Даже сотским не посмеешь
Избираться никогда!»
Поклонившись, осторожно
Янка хочет разузнать:
«А нельзя ли, пан вельможный,
Те права и с сына снять?»
1910
«Верные друзья»
Перевод М. Исаковского
Был одинок я. Братья, сестры,
Друзья забыли обо мне.
И боль была смертельно острой
В моей душе на самом дне.
И в этот горький час утраты,
Когда поник я головой,
Со мной один был провожатый,
Со мною был городовой.
Да в стороне, играя усом,
Помощник пристава следил
(Что Никодим за Иисусом{56}!),
Как «нижний чин» меня тащил.
Приволокли, в острог впихнули,
В сырую яму, к черту в пасть!
И тяжело они вздохнули,
Как будто горя взяли часть.
На этом я расстался с ними,
И мне подумалось тогда:
«Пускай вас водят так слепыми,
Как вы вели меня сюда!»
1910
Перед отправкой
Перевод П. Семынина
Их надолго осудили,
Тяжко покарали,
Обездоленных, несчастных
В камеры загнали.
Где их детушки, где семьи?
Нынче из острога
И старухам и молодкам
В каторгу дорога.