Был поздний час, как «тетку»
Фруму С веселым хохотом и шумом
Лесная стража покидала.
У всех в глазах земля скакала
И месяц, смехом заливаясь,
По небу прыгал, словно заяц.
Спустя немного разошлись,
И песни сразу полились
То тут, то там, и лес будили,
Как будто это волки выли.
«Ой, домой я приду —
Никого не найду.
Я зарежу кота,
Он, как я, сирота!»
Так пел Амброжик за болотом.
А Пальчик сыпал без заботы:
«Будет меня женка бить,
Некому оборонить!»
Михал же басом распевал,
Как будто молотом ковал:
«Пусть в кармане ни гроша,
Веселилась бы душа!»
IX. Новый лесничий
Перевод С. Городецкого
Когда заря уж занялась,
Вернулся с похорон Михась.
Вошел в землянку, расстегнулся,
Зевнул и с хрустом потянулся, —
Ведь целый день толкался он
И, ночь не спав, был утомлен.
Так сладко-сладко ныло тело —
Скорее отдохнуть хотело.
Жена его не теребила,
Про похороны лишь спросила
И, раз-другой вздохнув по пану,
Сказала: «Спи! А я уж встану».
И тотчас стала одеваться,
Чтоб за работу приниматься.
Пошла корову подоила,
Картофель свиньям перемыла.
Лучи восхода золотые
Дерев макушки зажигали,
Сияньем, блеском выстилали
Небес пучины потайные.
«Эй, хлопцы, хлопчики, вставайте!
Скотину в поле выгоняйте!
Давно пора уж! Хватит спать!» —
Алеся, Владю будит мать.
А хлопцы только потянулись
И с боку на бок повернулись.
Тут мать немного постояла
И головою покачала:
«Будить-то жаль! Ох, сны их сладки!
Пускай поспят еще ребятки».
А дядя уж на поле росном
Сохою ткал борозды-кросна.
Но в поле так пырей разросся,
Что руки вспухли у Антося,
Ежеминутно поднимая
Сошник и корни очищая.
«Ну и болото! Нет терпенья!
Не пахота — одно мученье.
Два шага сделаешь и стой,
Воюй тут с нечистью такой.
Да как же раньше-то здесь жили?
С сохой, что ль, вовсе не ходили?
Что можно было тут взрастить,
Коль в землю сошника не вбить?
Конь с борозды одной устал.
Ну и народ, чтоб он пропал!
Так расплодить сорняк на ниве!
Видать, тут жил лайдак ленивый!»
Антось стоит и размышляет
И поле хмуро озирает.
Но вдруг на солнце кинул взор
И побежал к себе во двор.
«Никак, еще коровы дома? —
Спросил он Ганну. — Вот напасть!
И на гумно к ребятам — шасть. —
Вы что зашились тут в солому?
Вставайте мигом, лоботрясы!
Прошло уже не меньше часа,
Как солнце в небе засветило,
Они же… Хоть воткни им шило!
Эй, хлопцы, говорю кому?
Не то прутом вас подниму!»
Мальчишки заспанные сели,
Бросают нехотя постели
И лапти обувают хмуро.
Потом во двор идут понуро,
А мать вослед бежит из хаты
И торбу подает ребятам.
В ней хлеб, а может быть, и сало.
И хлопцам веселее стало.
Когда уж солнышко пригрело,
Антось, на поле кончив дело,
Распряг конягу своего,
Подмогу жизни трудовой.
Довольный Сивко за гумном
Прошелся медленно, шажком,
Понюхал землю деловито —
А может, где колючка скрыта —
И с превеликою охотой
Валяться начал у заплота.
Антось глядел и потешался
И тихо, ласково смеялся.