Выбрать главу
А там, за городом далеко, Приветно, радостно для ока Холмы желтели в синей дали. По их отложистым извивам Гуляли ветерки по нивам И тихо жито колыхали, Как мать, склоненная над зыбкой, Ребенка пестует с улыбкой. Друзьям послышались живые Напевы сердцу дорогие. Там их душа, и там их думы, Им дальше хочется от шума Трескучих улиц, переулков, От пыли, смрада закоулков. Но здесь дышалось им спокойно. Чуть долетал сюда нестройный Далекий шум чужого мира, Где было им так смутно, сиро. Гора спокойная молчала,— Казалось, тайну сохраняла. «Ну, что, Антось, уж надивился?» — От дум вдруг Верес пробудился. — Пора давно в трактир податься, А то кишки поют, признаться». «Пойдем. Смотри хоть до полночи, А все, брат, не насытишь очи!» Друзья еще чуть постояли И вниз обратно зашагали. «Постой! А там что?» — «Пушка это!» «А что ж при ней солдата нету? — Промолвил дядя. — Иль худая? Или фальшивая какая? Давай посмотрим, что за диво!» Друзья свернули торопливо, У старой пушки важно встали И долго-долго размышляли. Глядели сзади и с боков, Сказали много разных слов. А дядя глаз не отрывает, Все ближе, ближе подступает, Хотел ее уже погладить. «Не тронь, не тронь, а то рассадит! Пускай она уж лучше сгинет — Зацепишь, дуру, так, брат, двинет И очи выхлестнет и кишки, Забросит к бесу на Лукишки. Уж я-то знаю эти штуки!» В испуге, словно от гадюки, Рванул от пушки дядя руки, А Гришка ну вовсю смеяться: «Пойдем, брат, лучше угощаться!»

XXX. Смерть Михала

Перевод П. Семынина

Конец!.. Простое это слово! Но как глубоко, вечно ново! Как часто мы под гнетом муки, В тоске воздев глаза и руки, Зовем освобожденья миг! Счастливый миг! Уж никаких Нет на тебе цепей и пут. Конец — и некий круг замкнут, В небытии он исчезает, Другому место уступает.