«Дитя, подойди к нам поближе,Тебя мы научим летать,Дитя, подойди, подойди же,Пока не проснулася мать!
Под нами трепещут былинки,Нам так хорошо и тепло,У нас бирюзовые спинки,А крылышки точно стекло!
Мы песенок знаем так много,Мы так тебя любим давно —Смотри, какой берег отлогий,Какое песчаное дно!»
Дитя побежало проворноНа голос манящих стрекоз,Там ил был глубокий и чёрныйИ тиною омут порос.
Стрекозы на пир поскорееПриятелей чёрных зовут,Из нор своих жадные ракиС клешнями к добыче ползут,
Впилися в ребёнка и тащат,И тащат на самое дно,Болото под ним расступилосьИ вновь затянулось оно.
И вновь, где нагнулися лозыОт солнца палящих лучей,Летают и пляшут стрекозы,Зовут неразумных детей.
1840-е годы
* * *
Милый друг, тебе не спится, Душен комнат жар,Неотвязчивый кружится Над тобой комар.
Подойди сюда, к окошку, Все кругом молчит,За оградою дорожку Месяц серебрит.
Я пройду близ дикой вишни, Около плетня,У разрушенной кирпични Ты найдёшь меня!
Встань, приют тебя со мною Там спокойный ждет;Сторож там, звеня доскою, Мимо не пройдет.
Не скрыпят в сенях ступени, И в саду темно,Чуть заметно в полутени Дальнее гумно.
Дергачи кричат по нивам, Перепел во ржи,Час настал нам быть счастливым, Друг, не откажи!
1840-е годы
Пустой дом
Стоит опустелый над сонным прудом, Где ивы поникли главой,На славу Растреллием строенный дом, И герб на щите вековой.Окрестность молчит среди мертвого сна, На окнах разбитых играет луна.
Сокрытый кустами, в забытом саду Тот дом одиноко стоит;Печально глядится в зацветшем пруду С короною дедовский щит...Никто поклониться ему не придет, — Забыли потомки свой доблестный род!
В блестящей столице иные из них С ничтожной смешались толпой;Поветрие моды умчало других Из родины в мир им чужой.Там русский от русского края отвык, Забыл свою веру, забыл свой язык!
Крестьян его бедных наемник гнетет, Он властвует ими один;Его не пугают роптанья сирот... Услышит ли их господин?А если услышит – рукою махнет... Забыли потомки свой доблестный род!
Лишь старый служитель, тоской удручен, Младого владетеля ждет,И ловит вдали колокольчика звон, И ночью с одра привстает...Напрасно! все тихо средь мертвого сна, Сквозь окна разбитые смотрит луна,
Сквозь окна разбитые мирно глядит На древние стены палат;Там в рамах узорчатых чинно висит Напудренных прадедов ряд.Их пыль покрывает, и червь их грызет. Забыли потомки свой доблестный род!
1849
Поэт
В жизни светской, в жизни душнойПеснопевца не узнать!В нём личиной равнодушнойСкрыта Божия печать.
В нём таится гордый гений,Душу в нём скрывает прах,Дремлет буря вдохновенийВ отдыхающих струнах.
Жизни ток его спокоен,Как река среди равнин,Меж людей он добрый воинИли мирный гражданин.
Но порой мечтою страннойОн томится, одинок;В час великий, в час нежданныйПробуждается пророк.
Свет чела его коснётся,Дрожь по жилам пробежит,Сердце чутко встрепенётся —И исчезнет прежний вид.
Ангел, богом вдохновенный,С ним беседовать слетел,Он умчался дерзновенноЗа вещественный предел...
Уже, вихрями несомый,Позабыл он здешний мир,В облаках под голос громаОн настроил свой псалтырь,
Мир далекий, мир незримыйЗрит его орлиный взгляд,И от крыльев херувимаСтруны мощные звучат!
1850
* * *
Пусто в покое моем. Один я сижу у камина,Свечи давно погасил, но не могу я заснуть.Бледные тени дрожат на стене, на ковре, на картинах,Книги лежат на полу, письма я вижу кругом.Книги и письма! Давно ль вас касалася ручка младая?Серые очи давно ль вас пробегали, шутя?