481. «Никуда от привычек»
Никуда от привычек
Не деться,
О, далекая детства пора!
Я на сцене
Любил уже
В детстве,
Как и в жизни,
Героев играть.
Увлекался футболом,
Борьбою,
Свирепел, разъярясь,
Не со зла,
И ружье мое детское
С бою
Куча взрослых
Отнять не могла.
Нет, не Демона я
Чернокрылого,
В детском театре
Той юной весны —
Я играл
Адмирала Корнилова,
В Севастополе
Крымской войны.
При пальбе там,
Под криками, флагами
Жгли бенгальского
Уйму огня,
Мяч, оклеенный
Черной бумагою,
Как ядро,
Запустили в меня.
Уносили, кряхтя
От усердия,
Так героем мне
Пасть довелось,
И девчонка —
Сестра милосердия
Притворялась,
Что плачет всерьез.
И всю жизнь я
Размахивал шпагою,
На пределе играл
Своих сил,
Мяч, оклеенный
Черной бумагою,
Прямо в сердце мое
Угодил!
Думал — кончилась
Эта комедия,
Обошлось всё
Без вздохов и слез,
Но моя вы
Сестра милосердия
Пригорюнились,
Видел, всерьез.
Я томился печальной
Игрою,
Тайный ход
Всей игры изучив,
Но сыграл свою роль
Я героя,
Как и в детстве,
За сценой вскочив!
Это вы,
Режиссер этой пьесы,
Приказали мне
Встать и ходить,
Чтобы думал я,
Легок и весел,
Как и в детстве:
«Вся жизнь впереди!»
482. «В этом мире…»
В этом мире
Я верю ребятам,
Пионерам,
Что лихо поют:
«Умирать нам
Еще рановато,
Нас дела ждут,
Дороги и труд!»
Пусть работа
Мне снова поможет
Силы новые
К жизни будить,
Да и вы
Запретили мне тоже
О конце
Разговор заводить.
Чередуя рожденья
И тризны,
Мы приветствуем
Времени власть.
Даже кот мой,
Философ капризный,
В долгожители
Хочет попасть.
И, презрев
Всех жалетелей вздохи,
Мы потрудимся
Вволю сейчас,
Сколько книг
Задолжал я эпохе!
Должен кончить
Я книгу для вас!
Чтоб сказали:
«Ничто ведь не вечно,
Каждой книге
Бывает конец,
Он — не стар и не молод, конечно,
Ну а все-таки
Он — молодец!»
483. КОСТЕР
День отдыха себе назначив
И все заботы отложив,
Развел костер я свой на даче.
Прекрасный день! Я снова жив!
Трещали сучья, и взвивался
Цвет, к голубому — голубой,
То с небом дым костра братался,
А я доволен был судьбой.
А я дышал, признаюсь, жадно
Апрелем, лесом, синевой,
И было мне смотреть отрадно
В кипенье сказки огневой.
И было огненной находкой
Увидеть в пламени костра,
Как шли вы легкою походкой
От дома к Ленинским горам.
На облаков веселой гриве
Игра небесного огня,
И вы стояли на обрыве,
Дыша немым восторгом дня.
И зданий пестрых бесконечность
Тумана крыла синева,
И, как корабль, плывущий в вечность,
Плыла весенняя Москва.
И вы вернулись чуть смущенной,
Как книгу, память теребя,
Вновь окрыленной, вновь влюбленной
И в жизнь, и в вечер, и в себя!
484. БЕЛКА
Она приходила бесшумно из зеленокудрой чащи,
Полная доверия к людям,
И было весело смотреть, как она ест
Печенье и кусочки сыра, сев перед нами на старом балконе,
И ничего не боится.
И с каким достоинством она удалялась в свою чащу,
Спокойно скользя по отвесным сосновым стволам.
Она похожа была на мысль,
Которая рождается внезапно,
Появляясь неожиданно, и веселит нас
Неожиданным раскрытием мира,
Полная доверия к людям,
И так же исчезает, как и появилась,
Бесшумно в суете большого дня.
485. ПРИЛЕТЕЛА НЕИЗВЕСТНАЯ ПТИЦА
Я видел: удивление было написано
На длинном лице пестрого старого дятла,
И прочел любопытство в быстрых перебегах синиц,
Клевавших зерно у меня на балконе,—
Потому что прилетела неизвестная птица,
Которой они искренне удивлялись.
Я сам ее впервые видел,
Но я не пошел отыскивать словарь,
Чтобы узнать ее имя,
Потому что мне хотелось смотреть и смотреть
На ее раскраску и движения.
Она была похожа на яркую рифму,
Которую посылает поэзия в дар мастеру,
Работающему над приведением чувств в порядок.
486. СВОБОДНЫЕ СТИХИ
Мне кажется порою, что на мне
Вытатуированы все событья,
В которых я участвовал,
и пейзажи
Всех стран, где я был.
И меня можно рассматривать,
Как книгу с картинками,
С говорящими картинками,
Потому что я иные из них
Сопровождал стихами,
Которые я сочинил.
Не слишком ли много картинок
Для одного человека?
Вы это скажете, когда вам
Надоест просмотр,—
И тогда картинки исчезнут,
Останутся только стихи.
Я бы очень хотел,
Чтобы они остались,
Они так верят вам!