Юноши давят
Сок виноградный,
Свет золотистый в марани струится,
Горло не жаждет
Маджари отрадного,
Тихою песней жаждет напиться.
Грузные арбы
Тянутся с лязгом,
Сладок богатого дух урожая,
Звездные четки
Висят над Кавказом,
Как в зеркалах, в ледниках отражаясь.
Галактион Табидзе
515. МОЯ ПЕСНЯ
Иной хранит розу, красотка, твою,
Иной золотую парчу иль скуфью,
Портрет чей-нибудь, над ним шепчет:
«Люблю»,—
Каждый имеет любовь свою.
Письмо, над которым лишь слезы льют,
Кольцо ли, что пламени льет струю,
Сережки ли в сладкой тени, как в раю,—
Каждый имеет любовь свою.
Локон ли, клад ли в далеком краю,
Правду ль, добытую им в бою,
Вещь ли, прославившую семью, —
Каждый имеет любовь свою.
Тебя обожая, отчизна, пою,
Ни с чем я не схожую песнь отдаю,
Сердце в огне, и огня не таю, —
Каждый имеет любовь свою.
Тициан Табидзе
516–517. В КАХЕТИИ
1. «Слушайте зов Алазанской долины…»
Слушайте зов Алазанской долины,
Гости далекие, голос старинный.
Пробуйте, пейте вина Кварели,
Чтобы сердца на пирах потеплели.
Всех приведите: певцы здесь желанны,
Стол им открытый лозы обвили,
В Шильде споет вам Дедас-Левана
Или в Артанах — Каралашвили.
Пусть по селеньям прокатится громом
Мравалжамиер — чужим и знакомым,
Пусть им послышится град в Цинандали, —
Где еще песни сердца так вмещали?
Стол задохнется от песен застольных,
Будь же названия зятя достойным,
Рог подымай, не смущаясь, почаще,
Выпей здоровье Кахети-сладчайшей.
2. «Знаю: „Стреляли семь братьев…“ Но где же…»
Знаю: «Стреляли семь братьев…» Но где же
Их попаданье? Промазали вместе.
Только единожды выстрелил дед ваш —
Тур вниз рогами повиснул на месте.
Пусть семь поэтов пустят, как стрелы,
Семь своих песен — все мимо промчатся.
Путь пересек им Важа Пшавела,
Обвалом над ними повис Чавчавадзе,
Герои Кахетии, эти — другие…
Где состязаться достанем мы силу?
Поднимем же чашу, друзья дорогие,
И выпьем за ту, что на свет их родила.
Ведь рвется, как оползень, песня в привете,
Когда проезжаешь долину Кахетии…
518. СБЫЛАСЬ МЕЧТА ПОЭТОВ
Ованесу Туманяну
Хоть вовсе о прошлом не думал ты тут,
Оно оживет на мгновенье,
И вот из ущелья, ты видишь, идут
Навстречу могучие тени.
Я вижу твою седину, Ованес,
Ожившую в вечер румяный,
Биенье бездонного сердца и блеск
Улыбки в волненье Севана.
Исчез, как мечтали, раздор вековой,
Брат брата не губит войною,
И тот, кто вчера был пастух кочевой,
Сегодня он правит страною.
Народы Кавказа в единстве живут,
Поют они песни иначе,
В стране нашей мирный господствует труд,
Ануш твоя больше не плачет.
Пришли мы как братья, и каждый мечтал
Сказать про единство поэтов
Тебе, кто впервые об этом писал,—
И песню продолжить про это.
Ты сладость лорийского меда впитал
В свое неповторное слово,
И тот, кто, прозрев от тебя, не признал
Тебя, пусть ослепнет он снова.
Ты знаменем дружбы, сказать без прикрас,
Быть должен под родины небом,
Ты ожил сегодня вторично для нас,
Хоть мертвым для нас ты и не был.
И ржавчине времени не переесть
Цепь дружбы сердечной и новой,
Незримый хозяин в Армении, здесь
Прими наше братское слово!
519. КАМНИ ГОВОРЯТ
Будто ожил древний миф
И циклопы скалы рушат,
Разметав их, разгромив,
Всё ущелье страхом душат.
Большевистская кирка
Бьется в каменные лавы;
Труд, что проклят был века,
Превратился в дело славы.
Города, что твой Багдад,
Не халифам нынче строят;
Человек свободный рад
Сбросить бремя вековое.
Если друг ты — с нами ты,
Если враг — уйди с дороги,
Для исчадья темноты
Суд готов народа строгий.
Серп и молот на гербе —
То не зря изображенье,
То с природою в борьбе
Мира нового рожденье.
Точно скалы поднялись,
И, как волны, камни встали;
Слава тем, кто эту высь
И стихию обуздали!
Сам с походом этим рос,
За него болел я сердцем,
И взамен ширазских роз
Стал я камня песнопевцем.
Я сложил на этих склонах
Песнь камней освобожденных!
Симон Чиковани
520. КТО СКАЗАЛ…
Кто сказал, что будто бы мала
Моя отчизна, Картли дорогая,
Что словно малый диск она легла,
Кто выдумал: мала земля родная?