Пред Революцией громадной…
Пред Революцией громадной,Как звезды, страны восстают.Вбегает негр.
Высокомерными глазамиЕго душа окружена,Гарлема дикими ночамиОна по-прежнему пьяна.
Его мечты: разгладить волос,И кожи цвет чтоб был белей,Чтоб ласковый ликерный голосПел о любви.
Неясным призраком свободыОн весь заполонен.Вино и карты и блужданьеСвободою считает он.
Идет огромный по проспекту,Где головы стоят,Где комсомольцы, комсомолкиИдут как струнный лад.
И государственностью новойГде человек горит,Надеждою неколебимой,Что мир в ответ звучит.
Психея дивная…
Психея дивная,Где крылья голубыеИ легкие глазаИ косы золотые.
Как страшен взгляд очей испепеленный,В просторы чистые по-прежнему влюбленный.В ужасный лес вступила жизнь твоя.Сожженная, ты вспыхивать обреченаИ легким огоньком то здесь, то там блуждаешь,И путника средь ночи увлекаешь.
Нарцисс
Он не был пьян, он не был боленОн просто встретил сам себяУ фабрики, где колокольняВ обсерваторию превращена.
В нем было тускло и спокойноИ не хотелось говорить.Не останавливаясь, хладнокровноПошел он по теченью плыть.
Они расстались, но встречалисьИз года в год. Без лишних словНеловко головой качали.Прошла и юность и любовь.
Золотые глаза…
Золотые глаза,Точно множество тусклых зеркал,Подымает прекрасная птица.Сквозь туманы и свисты дождяГолубые несутся просторы.
Появились под темным дождемДва крыла быстролетной певицы,И томимый голос зажегБесконечно утлые лица.
И запели пленительно вдругВ обветшалых телах, точно в клетках,Соловьи об убитой любвиИ о встречах, губительно редких.
Он с юностью своей, как должно, распрощался…
Он с юностью своей, как должно, распрощалсяИ двойника, как смерти, испугался.Он в круг вступил и, мглою окружен,Услышал пред собой девятиструнный стон.
Ее лица не видел он,Но чудилось – оно прекрасно,И хор цветов и голоса зверейВливались в круг, объятый ночью властной
И появилось нежное лицо,Как бы обвеянное светом.Он чувствовал себя и камнем и свинцом,Он ждал томительно рассвета.
Всю ночь дома дышали светом…
Всю ночь дома дышали светом,Весь город пел в сиянье огневом,Снег падал с крыш, теплом домов согретый,Невзрачный человек нырнул в широкий дом
Он, как и все, был утомлен разлукойС своей душой,Он, как и все, боролся с зябкой скукойИ пустотой.
Пленительны предутренние звуки,Но юности второй он тщетно ждетИ вместо дивных мук – разуверенья мукиВокруг него, как дикий сад, растут.
Подделки юную любовь напоминают…
Подделки юную любовь напоминают,Глубокомысленно на полочках стоят.Так нежные сердца кому-то подражают,Заемным опытом пытаются сиять.
Но первая любовь, она благоухает,Она, безумная, не хочет подражать,И копии и слепки разбивает,И пеньем наполняет берега.
Но копии, но слепки, точно формы,Ее зовут, ее влекут,Знакомое предстанет изваянье,Когда в музей прохожие войдут.
1933
Кентаврами восходят поколенья…
Кентаврами восходят поколеньяИ музыка гремит.За лесом, там, летающее пенье,Неясный мир лежит.
Кентавр, кентавр, зачем ты оглянулся,Копыта приподняв?Зачем ты флейту взял и заиграл разлуку,Волнуясь и кружась?