Брату
Льву Мазаракию
Братец благой – и ты оживи:Радостно резко ожгёшься о солнце,Бросишь ты думать что кроешь в крови,Тронную твердь ты увидишь в оконце.
Светлый стакан будет полон в руке,Жизнь жаркоогненно вдруг ты поглотишь.В лёгком лазурном пальто, налегке,Страхи в ларец ледяной заколотишь.
Сестре
Елене Мазаракий
Сестра, сестра! – сверкай, святыня,И оживай и будь блага.Пришла, прешла: глядишь – пустыня,Где в светлом солнце сны – стога,
Стога цветов полузабытых,О, древних детских, голубых,Алейшей альфой утр умытых,И на которых солнце – пых!
Портрет прекрасный, сон старинный, —Червлю чудесные черты,Стелю цветы – тебе перины,Чтоб сладко спать могла и ты.
Светлый день
Льву Мазаракию
Насвистываю светлый вальсВеселоогненновесенне.Легко последний льдистый смальцТечёт по камням. Воскресенье!
И верб весёлый вешний лётНеторопливым мановеньем,И яркоцветный спешный слётИгрушек-игор – откровеньем
Открытым всем – и старикамИ юношам, детям, и девам.И сам я, как висант, векамЛью ало кровь своим напевом.
Весна
Елене Мазаракий
Обои чертогаКак зелень июньского сада.И тень порогаВся в солнце – веселья засада. Веселья пчельник Жужжит, золотой.Весь белый сочельник,Февраль, в тени святой.А небо, а небо – отрада:Как голубь мир голубой!
Живая жизнь
Виктору Мозалевскому
Лазурный лёд старинных сенецИ тьма в углах кустами роз.Алеет: – солнце! – март младенец,Который здесь роскошно рос.
О, красный дом, ты перестроен,Окрашен ало в роз цвета.И скрип железа звучен, строен,И фуга флюгера – не та.
И арфа ало стала, мило,Лететь легко: – аооо…эооо!В саду зовут лёгкой: Людмила…И шорох – шёпот – зов: Леон.
Пора, пора, – с утра младенецПылает, пышет, въявь цветёт.И месяц, алый заусенец,В ночи небесный красит грот.
Борьба
Тело, тело, – ты мумияГрозная – гром в тебе.Краска гробов – мумия —Плащ престрашный тебе.
Дух дорогой – ты голубь,Мир весь весной – ты.Алая тёплая прорубьЗдесь – погружайся ты.
Ложь! – легковейная башня!Мумия – тело моё.– Нет, – пресветлая пашня!..Голубь, гуртуя, поёт.
Тело, тело, – ты тёплое!Март младенец и я.Ноги – вы новые тополи,Сердце сверкать, лия
Кровь новую, вечную,Плащ тлеет, тот.Жизнь, о март, человечнуюВижу, как новый живот.
Первый грех
Первый грех против марта – мертвею.О, маца́ мертвородная, страшно…Светлый свет позабывчиво веюСнова, снова, – на новые брашна.
Миртом март, помертвев, покрываю.Милый мирт мой – ты лавр жестколистый.Знает сердце: (скрывает) – срываюЯ последний аканф нелучистый.
Печаль
Печаль, печаль, – что лёд лазурный?Что флюгер, – фуга – весь финал?Что скрип заржавленный ажурныйИ черночермный мой аннал? —
Нет, алость ты, – ведь кровь струитсяИз сердца светло и темно,Где рой пурпуровый роится,Где я берёг своё вино.
Ты – март, ты радостью была бы,От солнца свой начавши путь.Из каменного сердца бабыТебя я вынул – миг сверкнуть.
Великий вечерСтемнела твердь – и нет трамваев.
Притихла тишь: с земли зовут.И караваны караваевПасхальных, светлых, вдоль плывут.
Вода во льдах лелееносна.Темнеет, тихая, – жива.Вот скоро, громко, живоносноВселенная взгремит: нова!
Пасха
Виктору Мозалевскому
В монастыре встречаем ночьПасхальную. Темнеют толпы;Чернеют стены; вскачь и вскочьРезвятся дети – будят ночь.
Вверху, как огненные колбы,Иллюминованные стеныЦерковных башен светят в ночь.А мы, как изгнанные дети,Ютимся в мраке. Вот, воочьИ вслух, о, радость перемены.