До сих пор мне было невдомек —Для чего мне звездный каталог?В каталоге десять миллионовНомеров небесных телефонов,Десять миллионов номеровТелефонов марев и миров,Полный свод свеченья и мерцанья,Список абонентов мирозданья.Я-то знаю, как зовут звезду,Я и телефон ее найду,Пережду я очередь земную,Поверну я азбуку стальную:
– А-13-40-25.Я не знаю, где тебя искать.
Запоет мембрана телефона:– Отвечает альфа Ориона.
Я в дороге, я теперь звезда,Я тебя забыла навсегда.Я звезда – денницына сестрица,Я тебе не захочу присниться,До тебя мне дела больше нет.Позвони мне через триста лет.
Суббота, 21 июня*
Пусть роют щели хоть под воскресенье.В моих руках надежда на спасенье.
Как я хотел вернуться в до-войны,Предупредить, кого убить должны.
Мне вон тому сказать необходимо:«Иди сюда, и смерть просвищет мимо».
Я знаю час, когда начнут войну,Кто выживет, и кто умрет в плену,
И кто из нас окажется героем,И кто расстрелян будет перед строем,
И сам я видел вражеских солдат,Уже заполонивших Сталинград,
И видел я, как русская пехотаШтурмует Бранденбургские ворота.
Что до врага, то все известно мне,Как ни одной разведке на войне.
Я говорю – не слушают, не слышат,Несут цветы, субботним ветром дышат,
Уходят, пропусков не выдают,В домашний возвращаются уют.
И я уже не помню сам, откудаПришел сюда и что случилось чудо.
Я все забыл. В окне еще светлоИ накрест не заклеено стекло.
Страус в 1913 году*
Показывали страуса в Пассаже.
Холодная коробка магазина,И серый свет из-под стеклянной крыши,Да эта керосинка на прилавке —Он ко всему давным-давно привык.Нахохлившись, на сонные глазаНадвинул фиолетовые векиИ посреди пустого помещенья,Не двигаясь, как чучело, стоял,Так утвердив негнущиеся ноги,Чтоб можно было, не меняя позы,Стоять хоть целый час, хоть целый деньБез всякой мысли, без воспоминаний.
И научился он небытиюИ ни на что не обращал вниманья —Толкнет его хозяин или нет,Засыплет корму или не засыплет,И если б даже захотел, не могИз этого оцепененья выйти.
Дриада*
Я говорю:Чем стала ты, сестра моя дриада,В гостеприимном городском раю?Кто отнял дикую вольность твою?Где же твои крыла, пленница сада?
Дриада говорит:Ножницы в рощу принесла досада,И зависть выдала, в каком краюСкрывалась я. Ты видишь – я стою,Лира немая, музыке не рада.
Не называй меня сестрой своей,Не выйду я из выгнутых ветвей,Не перейду в твое хромое тело,
Не обопрусь на твои костыли.Ты не глотнешь от моего удела —Жить памятью о праздниках земли.
Дождь в Тбилиси*
Мне твой город нерусскийВсе еще незнаком, —Клен под мелким дождем,Переулок твой узкий.
Под холодным дождемСлишком яркие фары,Бесприютные парыВ переулке твоем,
По крутым тротуарамБесконечный подъем.Затерялся твой домВ этом городе старом.
Бесконечный подъем,Бесконечные спуски,Разговор не по-русскиУ меня за плечом.
Сеет дождь из тумана,Капли падают с крыш.Ты, наверное, спишь,В белом спишь, Кетевана?
В переулке твоемВ этот час непогожийЯ – случайный прохожийПод холодным дождем.
В этот час непогожий,В час, покорный судьбе,На тоску по тебеЧем-то странно похожий.
«Тебе не наскучило каждому сниться…»*
Тебе не наскучило каждому сниться,Кто с князем твоим горевал на войне,О чем же ты плачешь, княгиня зегзица,О чем ты поешь на кремлевской стене?
Твой Игорь не умер в плену от печали,Погоне назло доконал он коня,А как мы рубились на темной Каяле,Твой князь на Каяле оставил меня.
И впору бы мне тетивой удавиться,У каменной бабы воды попросить.О том ли в Путивле кукуешь, зегзица,Что некому раны мои остудить?
Так долго я спал, что по русские очиС каленым железом пришла татарва,А смерть твоего кукованья короче,От крови моей почернела трава.