Свистят полозья… Синий голубь
Взлетает, чтобы снова сесть,
И светится на солнце прорубь,
Как полированная жесть.
Пушинки легкие, не тая,
Мелькают в ясной вышине, —
Какая бодрость золотая
И жизнь и счастие во мне!
Все пережитое в июле
Припоминается опять.
О, в день такой под вражьи пули,
Наверное, блаженство встать!
И слышать их полет смертельный,
И видеть солнце над собой,
Простор вдыхая беспредельный,
Морозный, дивно голубой.
69. СУЖЕНЫЙ
Мы пололи снег морозный,
Воск топили золотой,
И веселою гурьбой
Провожали вечер звездный.
Пропустила я меж рук
Шутки, песни подруг.
Я — одна. Свеча горит,
Полотенцем стол накрыт.
Ну, крещенское гаданье, —
Ты гляди, не обмани!
Сердце, сердце, страх гони —
Ведь постыло ожиданье.
Светлый месяц всплыл давно
Смотрит, ясный, в окно…
Серебрится санный путь…
Страшно в зеркало взглянуть!
Вдруг подкрадется, заглянет
Домовой из-за плеча!
Черный ворон, не крича,
Пролетит в ночном тумане…
Черный ворон — знак худой.
Страшно мне, молодой, —
Не отмолишься потом,
Если суженый с хвостом!
Будь, что будет! Замирая,
Робко глянула в стекло.
В круглом зеркале — светло
Вьется дымка золотая…
Сквозь лазоревый туман
Словно бьет барабан,
Да идут из-за леска
Со знаменами войска!
Вижу — суженый в шинели,
С перевязанной рукой.
Ну и молодец какой —
Не боялся, знать, шрапнели:
Белый крестик на груди…
Милый, шибче иди!
Я ждала тебя давно,
Заживем, как суждено!
70. РОДИНЕ
Не силы темные, глухие
Даруют первенство в бою:
Телохранители святые
Твой направляют шаг, Россия,
И укрепляют мощь твою!
Батыя и Наполеона
Победоносно отразя —
И нынче, как во время оно,
Победы весть — твои знамена
И славы путь — твоя стезя.
С тобою — Бог. На подвиг правый
Ты меч не даром подняла!
И мир глядит на бой кровавый,
Моля, чтобы Орел Двуглавый
Сразил тевтонского орла.
ВЕРЕСК. Вторая книга стихов
СТИХИ 1914–1915 гг
71
Мы скучали зимой, влюблялись весною,
Играли в теннис мы жарким летом…
Теперь летим под медной луною,
И осень правит кабриолетом.
Уже позолота на вялых злаках,
А наша цель далека, близка ли?..
Уже охотники в красных фраках
С веселыми гончими — проскакали…
Стало дышать трудней и слаще…
Скоро, о скоро падешь бездыханным
Под звуки рогов в дубовой чаще
На вереск болотный — днем туманным!
72. ЛИТОГРАФИЯ
Америки оборванная карта
И глобуса вращающийся круг.
Румяный шкипер спорит без азарта,
Но горячится, не согласен, друг.
И с полюса несется на экватор
Рука и синий выцветший обшлаг,
А солнца луч, летя в иллюминатор,
Скользит на стол, на кресло и на флаг.
Спокойно все. Слышна команда с рубки,
И шкипер хочет вымолвить: "Да брось…"
Но спорит друг. И вспыхивают трубки.
И жалобно скрипит земная ось.
73
Растрепанные грозами — тяжелые дубы,
И ветра беспокойного — осенние мольбы,
Над Неманом клокочущим — обрыва желтизна
И дымная и плоская — октябрьская луна.
Природа обветшалая пустынна и мертва…
Ступаю неуверенно, кружится голова…
Деревья распростертые и тучи при луне —
Лишь тени, отраженные на дряхлом полотне.
Пред тусклою, огромною картиною стою
И мастера старинного как будто узнаю, —
Но властно прорывается в видения и сны
Глухое клокотание разгневанной волны!
74
Как я люблю фламандские панно,
Где овощи, и рыбы, и вино,
И дичь богатая на блюде плоском —
Янтарно-желтым отливает лоском.
И писанный старинной кистью бой —
Люблю. Солдат с блистающей трубой,
Клубы пороховые, мертвых груду
И вздыбленные кони отовсюду!
Но тех красот желанней и милей
Мне купы прибережных тополей,
Снастей узор и розовая пена
Мечтательных закатов Клод Лоррена.
75
О, празднество на берегу, в виду искусственного моря,
Где разукрашены пестро причудливые корабли.
Несется лепет мандолин, и волны плещутся, им вторя,
Ракета легкая взлетит и рассыпается вдали.
Вздыхает рослый арлекин. Задира получает вызов,
Спешат влюбленные к ладье — скользить в таинственную даль..
О, подражатели Ватто, переодетые в маркизов, —
Дворяне русские, — люблю ваш доморощенный Версаль.
Пусть голубеют веера, вздыхают робкие свирели,
Пусть колыхаются листы под розоватою луной,
И воскресает этот мир, как на поблекшей акварели, —
Запечатлел его поэт и живописец крепостной.
76
Пожелтевшие гравюры,
Рамок круглые углы,
И пастушки и амуры
Одинаково милы.
В окна светит вечер алый
Сквозь деревья в серебре,
Золотя инициалы
На прадедовском ковре.
Шелком крытая зеленым
Мебель низкая — тверда,
И часы с Наполеоном —
Все тридцатые года.
"Быть влюбленну, быть влюбленну", —