Стихотворения. Проза

УТЕШЕНИЕ [60]

Блажен, кому судьба вложила
В уста высокий дар речей,
Кому она сердца людей
4 Волшебной силой покорила;
Как Прометей, похитил он
Творящий луч, небесный пламень,
И вкруг себя, как Пигмальон,
8 Одушевляет хладный камень.
Не многие сей дивный дар
В удел счастливый получают,
И редко, редко сердца жар
12 Уста послушно выражают.
Но если в душу вложена
Хоть искра страсти благородной, —
Поверь, не даром в ней она;
16 Не теплится она бесплодно;
Не с тем судьба ее зажгла,
Чтоб смерти хладная зола
Ее навеки потушила:
20 Нет! — что в душевной глубине,
Того не унесет могила:
Оно останется по мне.

Души пророчества правдивы.
24 Я знал сердечные порывы,
Я был их жертвой, я страдал
И на страданья не роптал;
Мне было в жизни утешенье,
28 Мне тайный голос обещал,
Что не напрасное мученье
До срока растерзало грудь.
Он говорил: «Когда-нибудь
32 Созреет плод сей муки тайной
И слово сильное случайно
Из груди вырвется твоей.
Уронишь ты его не даром;
36 Оно чужую грудь зажжет,
В нее как искра упадет,
А в ней пробудится пожаром».

ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ [61]

О жизнь, коварная сирена,
Как сильно ты к себе влечешь!
Ты из цветов блестящих вьешь
4 Оковы гибельного плена.
Ты кубок счастья подаешь,
Ты песни радости поешь;
Но в кубке счастья — лишь измена,
8 И в песнях радости — все ложь.
Не мучь напрасным искушеньем
Груди истерзанной моей
И не лови моих очей
12 Каким-то светлым привиденьем.
Тебе мои скупые длани
Не принесут покорной дани,
И не тебе я обречен.
16 Твоей пленительной изменой
Ты можешь в сердце поселить
Минутный огнь, раздор мгновенный,
Ланиты бледностью покрыть,
20 Отнять покой, беспечность, радость
И осенить печалью младость;
Но не отымешь ты, поверь,
Любви, надежды, вдохновений!
24 Нет! их спасет мой добрый гений,
И не мои они теперь.
Я посвящаю их отныне
Навек поэзии святой
28 И с страшной клятвой и мольбой
Кладу на жертвенник богине.

К ИЗОБРАЖЕНИЮ УРАНИИ [62]

(В альбом)

Пять звезд увенчали чело вдохновенной:
Поэзии дивной звезда,
Звезда благодатная милой надежды,
4 Звезда беззакатной любви,
Звезда лучезарная искренней дружбы,
Что пятая будет звезда?
Да будет она, благотворные боги,
8 Душевного счастья звездой.

НА НОВЫЙ 1827 ГОД [63]

Так снова год, как тень, мелькнул,
Сокрылся в сумрачную вечность
И быстрым бегом упрекнул
4 Мою ленивую беспечность.
О, если б он меня спросил:
«Где плод горячих обещаний?
Чем ты меня остановил?»
8 Я не нашел бы оправданий
В мечтах рассеянных моих.
Мне нечем заглушить упрека!
Но слушай ты, беглец жестокой!
12 Клянусь тебе в прощальный миг:
Ты не умчался без возврату;
Я за тобою полечу
И наступающему брату
16 Весь тяжкий долг свой доплачу.

КРЫЛЬЯ ЖИЗНИ [64]

На легких крылышках
Летают ласточки;
Но легче крылышки
У жизни ветреной.
5 Не знает в юности
Она усталости
И радость резвую
Берет доверчиво
К себе на крылия.
10 Летит, любуется
Прекрасной ношею...
Но скоро тягостна
Ей гостья милая,
Устали крылышки,
15 И радость резвую
Она стряхает с них.
Печаль ей кажется
Не столь тяжелою,
И, прихотливая,
20 Печаль туманную
Берет на крылия
И вдаль пускается
С подругой новою.
Но крылья легкие
25 Все боле, более
Под ношей клонятся,
И вскоре падает
С них гостья новая,
И жизнь усталая
30 Одна, без бремени,
Летит свободнее;
Лишь только в крылиях
Едва заметные
От ношей брошенных
35 Следы осталися —
И отпечатались
На легких перышках
Два цвета бледные:
Немного светлого
40 От резвой радости,
Немного темного
От гостьи сумрачной.

60

Автограф — в ГБЛ, ф. 48 (Веневитиновых), к. 55, ед. хр. 25. Без заглавия. Впервые — изд. 1829 г., с. 69-70. При публикации в изд. 1829 г. пропущен ст. 34: «В нежданное пламени речей». Написано между 22-28 ноября 1826 г. (см. прим. к стихотворению «Поэт»).

В Дневнике Погодина есть запись от 14 марта 1824 г.: «Написал бы кто стихотворение «Пигмалион». Чудесный предмет для поэзии <...> сила искусства». Можно предположить, что Погодин позднее поделился с Веневитиновым этими мыслями и что образ Пигмалиона в «Утешении» был откликом на них. В стихотворном ответе Пушкину декабриста А. И. Одоевского, встречавшегося с Веневитиновым и посвятившего ему стихотворение (см.: РА, 1885, No 1, с. 128-131), знаменитая строка: «Из искры возгорится пламя...» перекликается с последними строками «Утешения».

61

Автограф — в ГБЛ, ф. 48 (Веневитиновых), к. 55, ед. хр. 19. Без заглавия. Впервые — МБ, 1827, ч. 2, No 6, с. 119. Написано, по-видимому, между 22 ноября — 3 декабря 1826 г. (см. прим. к стихотворению «Поэт»).

В «Дамском журнале» (1827, No 7, с. 58) было напечатано стихотворение «На кончину Д. В. Веневитинова» (без подписи), в основу которого было положено «Жертвоприношение». В примечании к стихотворению сказано: «См. в 6 No «Московского вестника» стихи «Жертвоприношение». Сия пиеса, сама по себе чрезвычайно трогательная, извлекает слезы сердца после известия, напечатанного в 33 No «Сев. Пч.» о кончине юного поэта, писавшего сии стихи, кажется, в живом предчувствии изящной души своей».

62

Автограф — в ЦММК, ф. 212 (Одоевский В. Ф.), No XXVI. Без заглавия.

Автограф находится в нотной тетради В. Ф. Одоевского, где нарисована карандашом сидящая муза астрономии Урания с пятью звездами над ней. Под рисунком подписи: «Одоевского муза» и «Рисовано Федором Скарятиным в 1827» (см. о Скарятине в прим. к «Посланию к С<карятину>»). Под автографом подпись: «Написано Дмитрием Веневитиновым в 1827-м году». Список (выполнен неизвестной рукой) — в ГБЛ, ф. 48 (Веневитиновых), к 55, ед. хр. 18. Без заглавия. Впервые — изд. 1829 г., с. 73. В стихотворении Веневитинова поясняется значение каждой из нарисованных звезд.

Точных указаний на более конкретную датировку в известных нам источниках нет. Об этом, а также следующем стихотворении писал В. Одоевский Погодину в письме от 29 апреля 1827 г.: «Прилагаю стихи Дмитрия. Вы знаете, что он ощущал часто в себе необходимость выражения стихами, или лучше — каждую минуту жизни обращать в поэзию. Оттого и такое множество его маленьких стихотворений. Стихов прилагаемых ни у кого нет, кроме меня. Одни написал он, встречая у меня новый год («На Новый 1827 год». — M. Ч.), другие — на моей нотной книге, на которой Скарятин нарисовал богиню с пятью звездами» («К изображению Урании». — М. Ч.) (Барсуков, кн. 2, с. 91). Сказанное в письме позволяет думать, что оба стихотворения могли быть написаны примерно в одно и то же время, тем более, что единственное упоминание о Скарятине в сохранившихся письмах Веневитинова относится именно к началу января (см. письмо сестре от 8 января 1827 г.).

«Любомудрское» звучание стихотворения отчетливо сказывается при сравнении его с посланием Дельвига «К поэту-математику» (1814), в котором также есть образ Урании. Для Дельвига образы Урании, олицетворяющей точные науки, и Музы, вдохновляющей поэта-лирика, — несопоставимы. Урания, которую Дельвиг описывает так:

На острый нос очки надвиня, Берет орудие богиня, Межует облаков квадрат, Большие блоки с небесами Соединяются гвоздями И под веревкою скрыпят, —

не способна, по его мнению, даровать человеку истинно поэтическое вдохновение, а значит и — бессмертие. Поэтому Урании Дельвиг противопоставляет Музу:

Певец! она перед тобой В венце, в божественном сиянье, Пленяющая красотой!

Нетрудно заметить нетрадиционное толкование Веневитиновым образа Урании, в которой для него олицетворена и поэзия.

В том же 1827 г. И. Киреевский пишет лирический этюд, где, в частности, один из персонажей, поэт Вельский, читает стихотворение, в котором невозможно не угадать веневитиновские мотивы, хотя стихотворение Киреевского обращено не к пяти, а к семи звездам Большой Медведицы [Герои этюда Киреевского напоминают любомудров с их постоянными беседами о цели жизни. В упомянутом этюде говорится о том, что красота природы звала друзей «к сердечному разговору, а сердечный разговор, как обыкновенно случалось между ними, довел до мечтаний о будущем, о назначении человека, о таинствах искусства и жизни, об любви, о собственной судьбе и, наконец, о судьбе России» (Киреевский И. В. Полн. собр. соч, М., 1911, т. 2, с. 148).] (Киреевский И. В. Полное собрание сочинений. М., 1911, т. 2, с. 149-150).

63

Автограф — в ГПВ, ф. 539 (Одоевского В. Ф.), No 1484. Без заглавия. Список — в ГБЛ, ф. 48 (Веневитиновых), к. 55, ед. хр. 18. Без заглавия.

Впервые — МБ, 1828, ч. 24, No 5, с. 3. На автографе — карикатурные изображения карандашом двух лиц. В списке указано время написания стихотворения: «Полночь на 1-е января». Та же дата указана и в MB. Дата, указанная в списке ГБЛ, подтверждается свидетельством В. Одоевского в его письме к Погодину от 29 апреля 1827 г. (см-, прим. к стихотворению «К изображению Урании»).

64

Вольный перевод стихотворения Мильвуа «Plaisir et peine» — «Радость и горе» (дословно: «Удовольствие и наказание»). Автограф — в ГБЛ, ф. 48 (Веневитиновых), к. 55, ед. хр. 20; список — там же, ед. хр. 28, No 2. Впервые — MB, 1828, ч. 7, No 1, с. 13-14. В автографе пропущен ст. 14: «Устали крылышки». В изд. 1829 г. стихотворение отнесено к петербургскому периоду жизни Веневитинова.

Стихотворение представляет собой лирико-философскую фантазию на тему Мильвуа. В отличие от Мильвуа, у Веневитинова нет начальных стихов, в которых идет речь о рождении горя и радости; он ввел отсутствующий у Мильвуа образ птицы-жизни. Точный перевод стихотворения Мильвуа выполнен С. Ф. Дуровым. — См.: Библиотека для чтения, 1845, No 1, с. 15-16.

Мильвуа Шарль (1782-1816) — французский поэт-романтик.