Не лжив сей голос прорицанья,
И струны верные мои
С тех пор душе не изменяли.
32 Пою то радость, то печали,
То пыл страстей, то жар любви,
И беглым мыслям простодушно
Вверяюсь в пламени стихов.
36 Так соловей в тени дубров,
Восторгу краткому послушной,
Когда на долы ляжет тень,
Уныло вечер воспевает
40 И утром весело встречает
В румяном небе ясный день.
Друг
Ты в жизни только расцветаешь,
И ясен мир перед тобой, —
Зачем же ты в душе младой
Мечту коварную питаешь?
5 Кто близок к двери гробовой,
Того уста не пламенеют,
Не так душа его пылка,
В приветах взоры не светлеют,
И так ли жмет его рука?
Поэт
10 Мой друг! слова твои напрасны,
Не лгут мне чувства — их язык
Я понимать давно привык,
И ах пророчества мне ясны.
Душа сказала мне давно:
15 Ты в мире молнией промчишься!
Тебе все чувствовать дано,
Но жизнью ты не насладишься.
Друг
Не так природы строг завет.
Не презирай ее дарами:
20 Она на радость юных лет
Дает надежды нам с мечтами.
Ты гордо слышал их привет:
Она желание святое
Сама зажгла в твоей крови
25 И в грудь для пламенной любви
Вложила сердце молодое.
Поэт
Природа не для всех очей
Покров свой тайный подымает:
Мы все равно читаем в ней,
30 Но кто, читая, понимает?
Лишь тот, кто с юношеских дней
Был пламенным жрецом искусства,
Кто жизни не щадил для чувства,
Венец мученьями купил,
35 Над суетой вознесся духом
И сердца трепет жадным слухом,
Как вещий голос, изловил! —
Тому, кто жребий довершил,
Потеря жизни не утрата —
40 Без страха мир покинет он!
Судьба в дарах своих богата,
И не один у ней закон:
Тому — процвесть с развитой силой
И смертью жизни след стереть,
45 Другому — рано умереть,
Но жить за сумрачной могилой!
Друг
Мой друг! зачем обман питать?
Нет! дважды жизнь нас не лелеет.
Я то люблю, что сердце греет,
50 Что я своим могу назвать,
Что наслажденье в полной чаше
Нам предлагает каждый день;
А что за гробом, то не наше:
Пусть величают нашу тень,
55 Наш голый остов отрывают,
По воле ветреной мечты
Дают ему лицо, черты
И призрак славой называют!
Поэт
Нет, друг мой! славы не брани:
60 Душа сроднилася с мечтою;
Она надеждою благою
Печали озаряла дни.
Мне сладко верить, что со мною
Не все, не все погибнет вдруг,
65 И что уста мои вещали:
Веселья мимолетный звук,
Напев задумчивой печали
Еще напомнит обо мне,
И сильный стих не раз встревожит
70 Ум пылкий юноши во сне,
И старец со слезой, быть может,
Труды нелживые прочтет;
Он в них души печать найдет
И молвит слово состраданья:
75 «Как я люблю его созданья!
Он дышит жаром красоты,
В нем ум и сердце согласились,
И мысли полные носились
На легких крылиях мечты.
80 Как знал он жизнь, как мало жил!»
* * *
Сбылись пророчества поэта
И друг в слезах с началом лета
Его могилу посетил...
Как знал он жизнь! как мало жил!
Люби питомца вдохновенья
И гордый ум пред ним склоняй;
Но в чистой жажде наслажденья
4 Не каждой арфе слух вверяй.
Не много истинных пророков
С печатью тайны на челе,
С дарами выспренних уроков,
8 С глаголом неба на земле.
ОТДЕЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Переводы из Гете
ЗЕМНАЯ УЧАСТЬ И АПОФЕОЗА ХУДОЖНИКА
ЗЕМНАЯ УЧАСТЬ ХУДОЖНИКА[72]
Перед восходом солнечным
Художник за своим станком. Он только что поставил на него портрет толстой, дурной собою кокетки.
(дотронулся кистью и останавливается.)
Что за лицо! совсем без выраженья!
Долой! нет более терпенья.
(Снимает портрет.)
Нет! я не отравлю сих сладостных мгновении,
Пока вы нежитесь в объятьях сна,
5 Предметы милые трудов и попечений,
Малютки, добрая жена!
вернуться
Список — в ГБЛ, ф. 48 (Веневитиновых), к. 55, ед. хр. 28, No 1. Впервые — Л/В, 1827, ч. 2, No 7, с. 217-220. Публикация в MB сопровождается следующими строками: «Горькими слезами омочили мы сие стихотворение.
Незабвенный друг наш чудесным образом предрек свою судьбу. Через неделю после отправления к нам из Петербурга Элегии, он (на 22-м году от роду) занемог нервической горячкою, которая в 8 дней низвела его в могилу. Как знал он жизнь! Как мало жил! Оставшиеся сочинения его показывают, чего ожидать от него должны были науки и отечество. Друзьям его — не иметь уже полного счастья» (1827, ч. 2, No 7, с. 220) [В Дневнике Погодина есть вались от 19 марта 1827 г., частично повторяющая эти строки.].
14 февраля 1827 г. Веневитинов пишет брату письмо, полное надежд и творческих планов, а через три недели — отчаянное письмо Погодину, в котором — тоска, предчувствие скорой смерти. По-видимому, стихотворение «Поэт и друг» с его трагическим содержанием и было написано между 14 февраля и 1-2 марта (когда оно было отправлено из Петербурга) 1827 г.
Элегия Веневитинова «Поэт и друг» вместе с пушкинскими «Поэтом и чернью», «Разговором книгопродавца с поэтом» и лермонтовским «Журналист, читатель и писатель» была названа Белинским в статье «Разделение поэзии на роды и виды» «превосходнейшим» образцом «лирических произведений в драматической форме».
История создания стихотворения «Поэт и друг» раскрывается благодаря упомянутому выше письму к Погодину от 7 марта, в котором Веневитинов рассказывает о своем тяжелом душевном кризисе (подробно о стихотворении см.: Маймин Е. А. Д. Веневитинов. «Поэт и друг». — Сб.: Поэтический строй русской лирики. Л.: Наука, 1973, с. 96-107).
вернуться
Список Рожалина — в ГБЛ, ф. 48 (Веневитиновых), к. 55, ед. хр. 27. Без заглавия. Впервые — изд. 1829 г., с. 90. Поскольку составители изд. 1829 г. — близкие друзья Веневитинова — считали это стихотворение последним из созданных поэтом, можно думать, что написано оно в самом конце февраля или начале марта 1827 г.
вернуться
Перевод драматической поэмы Гете «Земной путь художника» («Kunstlers Erdwallen»). Авторизованный список — в ГБЛ, ф. 48 (Веневитиновых), к. 55, ед. хр. 30, лл. 2-3. Список (неполный) представляет собой заключительную часть перевода, начиная от слов: «Тогда вы были помоложе». Впервые — изд. 1829 г., с. 95-101. В изд. 1960 г. датируется 1826-1827 гг.