Молчите, сударь! Это всем давно известно. Всякий честный мещанин знает свое правление, сколько ему нужно знать его.
Пускай он говорит, вы узнаете что-нибудь да нового.
Он совершенно прав.
Рассказывай, рассказывай! Это не всякий день услышишь.
Какие вы, граждане! Живете день на день. Получили ремень от отца и таскаетесь с ним; а там вам и горя нет, что войска вас давят и притесняют. Вы не заботитесь о происхождении, об истории власти и праве властителя — опустили головы, а между тем гишпанец и покрыл вас своей сетью.
Кто об этом думает? Был бы у всякого насущный хлеб.
Проклятое дело! Зачем хоть временем не вырвемся <1 нрзб>, чтобы поговорить об этом.
Теперь говорю вам это. Король гишпанский, который по счастливому случаю завладел всеми провинциями вместе, должен бы ими править не иначе, как князья, которые в старину владели ими отдельно. Понимаете?
Растолкуй нам это.
Оно ясно как солнце. Не должны ли вы судиться по земным правам своим? Откуда это?
Правда!
Мещанин брюссельский не различные ли имеет права с антверпенским? Антверпенский с гентским? Откуда же это?
В самом деле.
Но если вы будете на все равнодушны, вам и другое покажут. Тьфу к черту! Чего не мог сделать ни Карл Смелый, ни воинственный Фридрих, ни Карл Пятый, то сделает Филипп и посредством женщины[206].
Да, да! И старые князья тоже было начинали.
Конечно! Наши предки глядели в оба. Досадит ли им какой-нибудь правитель, они заполонят, бывало, его сына или наследника[207], задержат его и выдадут только на самых выгодных условиях. Отцы наши были истинные люди! Они знали свою пользу. Знали, как за что взяться, как на чем постоять. Прямые люди! Оттого-то права наши так ясны, наши вольности так неприкосновенны.
Что говорите вы про вольности?
Про наши права, про наши вольности! Скажите еще что-нибудь про наши права.
Все провинции имеют свои преимущества; но мы, брабанцы[208], мы особенно богаты правами. Я все читал.
Говори.
Говори скорее.
Пожалуйста.
Во-первых, там написано, что герцог Брабантский должен быть наш добрый и верный господин.
Добрый! Неужели там это написано?
Верный! Полно, так ли?
Уверяю вас, что точно так. Он нами обязан, мы им. Во-вторых: он не должен поступать с нами насильственно и самовластно, не должен показывать и вида насильства и самовластия, так чтоб мы и подозревать не могли никоим образом.
Славно! не употреблять насильства.
Не показывать и вида.
Так чтобы и подозревать нельзя было! Вот главное! Чтоб никто не мог подозревать ни в чем.
Именно так.
Достань нам книгу.
Да, она нам надобна.
Книгу! Книгу!
Мы пойдем к правительнице с этой книгою.
Ты будешь говорить за нас, господин доктор.
Ослы! Ослы!
Расскажи еще что-нибудь из книги!
Только слово! так выбью зубы.
Осмелься кто его тронуть! Скажи нам что-нибудь о наших правах! Кроме тех, есть ли у нас еще права?
Разные и очень знатные, очень выгодные. Там написано между прочим, что правитель не должен ни переменять, ни умножать духовных людей без согласия дворян и чинов! Заметьте это! Не изменять и гражданского чиноположения.
В самом деле так?
Покажу, пожалуй, писанное тому уж за двести или триста лет.
А мы терпим новых епископов? Дворянство должно заступиться за нас; начнем тревогу!
И мы позволяем, чтоб нас пугала инквизиция?
Вы сами в том виноваты.
У нас есть еще Эгмонт! есть еще принц Оранский! Они пекутся о нашем счастии.
206
207
208