1934
ПЕРЕЧИТЫВАЯ «ВРЕМЯ, КОГДА Я БЫЛ БОГАТ»
Сладкий вкус собственности я почувствовал хорошо, и я рад,
Что я его почувствовал. Гулять в своем парке, принимать гостей,
Обсуждать строительные планы, как это делали до меня
Другие люди моей профессии, — все это
Мне нравилось, в чем и признаюсь. Но семи недель
С меня хватило. Я ушел без сожаления или почти без сожаления.
Когда я это писал, мне уже было трудно себя вспомнить.
Ныне, Спрашивая себя, был ли бы я готов много лгать
Ради того, чтобы сохранить эту собственность,
Я знаю: много — нет. Поэтому я думаю —
Ничего плохого не было в том, что я владел собственностью.
Это было немало, но есть Нечто большее.
КОГДА РАСПАЛИСЬ МЫ НА ТЫ И Я…
Когда распались мы на Ты и Я,
Расставив наши ложа Здесь и Там,
Пришлось избрать простое слово нам,
Чтоб значило: касаюсь я тебя.
Казалось: что я словом сделать мог?
Прикосновение незаменимо,
Но все-таки «она» не так ранима,
Хранима, словно отдана в залог.
Отобрана, но все-таки и снова
Сохранена, чужой не становясь,
И остается не со мной — моей.
Когда одни среди чужих людей
Употребляли вскользь мы это слово,
Мы знали — нерушима наша связь.
ПЕСНЯ О СААРЕ
Весь край от Мозеля по Неман
Колючей проволокой сжат.
За нею кровью истекает
Германский пролетариат.
Но от зверья Саар удержим,
Саар удержим от зверья
И новую начнем страницу
С тринадцатого января.
Царит зверье в земле Баварской,
В земле Саксонской держит верх,
Сегодня тяжко ранен Баден,
Смертельно ранен Вюртемберг.
Но от зверья Саар удержим,
Саар удержим от зверья
И новую начнем страницу
С тринадцатого января.
Стал в Пруссии постоем Геринг,
Разбойник Тиссен занял Рейн,
Они в Тюрингию и Гессен
Суют нацистских главарей.
Но от зверья Саар удержим,
Саар удержим от зверья
И новую начнем страницу
С тринадцатого января.
Те, кто Германию большую
Ограбил, в клочья истерзал,
Теперь протягивают лапы,
Чтоб сцапать маленький Саар.
Но от зверья Саар удержим,
Саар удержим от зверья
И новую начнем страницу
С тринадцатого января.
И разобьются эти звери
О наш Саар своей башкой,
Тогда, Германия, ты станешь
Германией совсем иной.
Так от зверья Саар удержим,
Саар удержим от зверья
И новую начнем страницу
С тринадцатого января.
1934
СООБЩЕНИЕ ИЗ ГЕРМАНИИ
Нам рассказали, что однажды в Германии,
В годы нацистской чумы,
Над крышей машиностроительного завода
На ноябрьском ветру заструился флаг,
Красный флаг запрещенной свободы!
Среди серого ноября
Падала с неба смесь дождя и снега,
Но это был день седьмой: день Революции!
И вот оно, красное знамя!
Рабочие — в заводских дворах —
Держат руку козырьком над глазами и смотрят —
Сквозь мокрый снег смотрят на крышу.
На грузовиках примчались штурмовые отряды,
Прижали к стене каждого, на ком рабочая роба,
Связали веревкой все мозолистые кулаки.
От бараков после допроса,
Шатаясь и обливаясь кровью, брели избитые люди,
Из них ни один не назвал человека,
Поднимавшегося на крышу.
Выгнали всех, кто молчал, —
Пусть остальные боятся!
Но на другой день развевается снова
Флаг пролетариата
Над крышей завода. И снова
В мертвой тишине гремят
Шаги штурмовиков. Во дворах
Уже нет ни одного мужчины. Женщины
Стоят с окаменевшими лицами, руку
Держат козырьком над глазами и смотрят —
Сквозь мокрый снег смотрят на крышу.
И опять — избиения. На допросах
Женщины показали: знамя —
Это простыня, на которой
Мы унесли одного, он умер вчера.
Мы не виноваты в том, что оно такого цвета:
Оно стало красным от крови убитого.
1935
ПОСЛЕДНЕЕ ЖЕЛАНИЕ
При налете на рабочий квартал в Альтоне
Они захватили четверых наших товарищей.
Быть свидетелями их казни
Они приволокли еще семьдесят пять наших.
И те увидели следующее:
Самый младший — высокий парень — на вопрос,
Каково его последнее желание (так предусмотрено правилами),
Сухо ответил, что хочет перед смертью потянуться.
Его развязали, он потянулся и изо всей силы
Обоими кулаками нанес удар в челюсть
Нацистскому вожаку. Лишь после этого
Они смогли прикрутить его к узкой доске, лицом вверх, и
отрубили ему
Голову.
1935
ДЫРКА В БОТИНКЕ ИЛЬИЧА
Вы, устанавливающие статую Ильича
Двадцатиметровой высоты на Дворце профсоюзов,
Не забудьте при этом, что в его ботинке
Был знак нужды — засвидетельствованная многими
дырка,
Дело в том, что, как говорят, его рука
Указывает на Запад, где многие по этой дырке
В ботинке Ильича Признают в нем своего.
1935
ЧТО ТОЛКУ В ДОБРОТЕ?
1
Что толку в доброте,
Когда добрых немедленно убивают или убивают тех,
Кому они сделали добро?
Что толку в свободе,
Когда свободным приходится жить среди несвободных?
Что толку в разуме,
Когда пищу, без которой никто не обойдется, добывает одно
лишь неразумие?