Балике (из-за двери). Ну пошли, старуха! Marchons! Ты прекрасна, ангел милый! (Входит в комнату, останавливается растерянно.) Это еще что?!
Краглер. Привет, господин Балике! Вашей жене нехорошо. (Хочет влить вино ей в рот, она с ужасом отворачивается.)
Балике беспокойно наблюдает за этим.
Да выпейте же! Не хотите? Сразу станет лучше. Я даже не думал, что меня здесь еще так хорошо помнят. Я прямо из Африки! Испания, волокита с паспортами и все прочее. Но скажите, где же Анна?
Балике. Оставьте же, ради бога, мою жену в покое! Вы ее, чего доброго, утопите.
Краглер. Ну, вот еще!
Госпожа Балике (бежит к мужу, который стоит неподвижно). Карл!
Балике (строго). Господин Краглер, если вы тот, за кого вы себя выдаете, могу я потребовать у вас объяснения, что вам здесь надо?
Краглер (еле слышно). Послушайте, я был военнопленным в Африке.
Балике. Черт побери! (Подходит к стенному шкафчику, пьет шнапс.) Это хорошо. Это на вас похоже. Какое свинство! Чего вы хотите, собственно говоря? Чего вы хотите? Моя дочь помолвлена нынче вечером, меньше чем полчаса назад.
Краглер (пошатывается, говорит неуверенно). Что это значит?
Балике. Вас не было четыре года. Она ждала четыре года. Мы все ждали четыре года. Теперь довольно, и для вас никакой надежды больше нет.
Краглер садится.
(Несколько нетвердо, неуверенно, но стараясь не потерять выдержки.) Господин Краглер, у меня есть обязательства на сегодняшний вечер.
Краглер (поднимает голову). Обязательства?… (Рассеянно.) Да… (Опять сник.)
Госпожа Балике. Господин Краглер, не стоит так огорчаться. Есть ведь и другие девушки. Так уж получилось. Учись страдать без жалоб.
Краглер. Анна…
Балике (грубо). Жена!
Она нерешительно подходит к нему.
(С внезапной твердостью.) А, хватит этих сантиментов. Marchons! (Уходит с женой.)
В дверях появляется служанка.
Краглер. Гм… (Качает головой.)
Служанка. Господа ушли.
Тишина.
Господа ушли в бар «Пиккадилли» праздновать помолвку.
Тишина. Ветер.
Краглер (смотрит на нее снизу вверх). Гм! (Он медленно, неуклюже встает, оглядывает комнату, молча, сутулясь, оглядывает ее, смотрит в окно, поворачивается, сердито уходит, насвистывая, без шапки.)
Служанка. Постойте! Ваша шапка! Вы забыли здесь вашу шапку!
ВТОРОЙ АКТ
ПЕРЕЦ
Бар «Пиккадилли». В глубине сцепы большое окно. Музыка.
В окне красная луна. Когда открывается дверь, дует ветер.
Бабуш. Заходите в зверинец, детки! Лунного света хватит на всех. Ура, «Спартак»! Ну и морока! Красного вина!
Мурк (входит под руку с Анной, он снимают пальто). Ночь как в романе. Крик в газетных кварталах, дрожки с женихом и невестой!
Анна. Никак не могу избавиться от неприятного чувства. У меня дрожат руки и ноги.
Бабуш. Выпьем, Фридрих!
Мурк. Я тут как дома. Чертовски неуютно, если здесь обосноваться надолго, но зато шикарно! Поглядите-ка, Бабуш, где старшее поколение?
Бабуш. Отлично. (Уходя.) А вы присмотрите за младшим. (Пьет.)
Анна. Поцелуй меня!
Мурк. Что за блажь! Тут мы на виду всего Берлина!
Анна. Это все равно, мне это все равно, раз мне так хочется. А тебе нет?
Мурк. Вовсе нет. И тебе, кстати говоря, не все равно.
Анна. Ты грубиян.
Мурк. Вот именно.
Анна. Трус!
Мурк звонит, входит кельнер.
Мурк. Смирно! (Он перегибается через стол и, опрокидывая стаканы, насильно целует Анну.)
Анна. Фридрих!
Мурк. Кру-гом!
Кельнер уходит.
Ну что, трус я или нет? (Смотрит под стол.) Теперь можешь больше не толкать меня ногой.
Анна. Что ты выдумываешь!
Мурк. Жена да убоится мужа своего.
Балике (входит с женой и Бабу тем). Так вот где они! Ну и дела!
Анна. Где вы были?
Госпожа Балике. На небе такая красная луна. Такая багровая, что мне что-то страшновато. И снова кричат в газетных кварталах.
Бабуш. Волки!
Госпожа Балике. Смотрите, домой возвращайтесь только вдвоем.
Балике. В постельку, да, Фридрих?
Анна. Мама, тебе нехорошо?
Госпожа Балике. Когда вы наконец поженитесь?
Мурк. Через три недели, мама!
Госпожа Балике. Разве нельзя было еще кого-нибудь пригласить на вашу помолвку? Никто ничего не знает. Надо, чтобы люди знали об этом.
Балике. Ерунда. Все это ерунда. Боишься, что волк воет? Пусть повоет. Пусть высунет красный язык до самой земли. Я его пристрелю.
Бабуш. Мурк, помогите-ка мне откупорить бутылку! (Вполголоса ему.) Волк вернулся и воет на луну. На красную луну. Волк из Африки.
Мурк. Андреас Краглер?
Бабуш. Волк. Дело дрянь, а?
Мурк. Он похоронен, и точка. Задерните гардины!
Госпожа Балике. Твой отец через каждые два дома заглядывал в пивнушку. Он вдрызг наклюкался. Да, это мужчина! Вот эго мужчина! Он готов упиться до смерти ради своих детей, вон он каков!
Анна. Только зачем ему это?
Фрау Балике. Не спрашивай, детка. Не спрашивай меня ни о чем. Все теперь ходят на голове. Настал конец света. Налей мне вишневой наливки, деточка.
Балике. Не увлекайся вишневкой, мамаша! Задерните-ка гардину!
Официант задергивает.
Бабуш. Вы уже смекнули, в чем дело?
Мурк. Я застегнут на все пуговицы и готов драться. Он Уже был у вас?
Бабуш. Да, только что.
Мурк. Тогда он явится сюда.
Балике. Заговор за бутылочкой красного? А ну-ка все сюда! Отпразднуем помолвку.
Все садятся к столу.
Поживее! Я слишком занят, чтобы уставать.
Анна. Ух, эта лошадь! Было так чудно! Прямо посреди мостовой взяла да остановилась. Фридрих, вылезай, лошадь больше не везет. И лошадь стояла прямо посреди мостовой. И дрожала… Зрачки у нее были как крыжовник, совсем белые, и Фридрих как хлестнет ее по глазам своей тростью, тут она подскочила. Прямо как в цирке.
Балике. Время — деньги. Здесь чертовски жарко. Я опять потею. Сегодня я так распарился, что уже сменил рубашку.
Фрау Балике. Ты меня до сумы доведешь, на тебя одного белья не напасешься!
Бабуш (жрет сушеные сливы из своего кармана). Фунт абрикосов стоит сейчас десять марок. Вот так. Я цапишу статью о росте цен. И тогда уже сумею купить себе абрикосов. Пусть себе гибнет мир, — я напишу об этом статью. Но как быть всем прочим? Если взлетит на воздух весь квартал Тиргартена, я все равно буду жить, как у Христа за пазухой. Но вам-то каково!
Мурк. Рубашки, абрикосы, квартал Тиргартена. Когда же будет свадьба?
Балике. Через три недели. Свадьба — через три недели. Уф-ф. Господь бог слышит мои слова. Все согласны? Согласны насчет свадьбы? Что ж, выпьем за жениха с невестой, ура!