Тут я упал в передней на пол.Не знаю, сколько я лежал,Как долго пес лицо мне лапалИ губы языком лизал.Меня в постель перетащили.Хинином душу мне глушили,Гасили снегом жар во лбу,А я лежал, как труп в гробу.
Моя болезнь гнилой горячкойСлыла тому сто лет назад.Стояла смерть в углу за печкой,И ведьмы обложили сад,И черти по стене скользили,Усевшись на свои хвосты,И с непомерной высотыК постели жмурики сходили:— Погибли мы, и ты погиб!Угробит всех Преступный Тип!
5
Зима прошла. Весною раннейОчнулся я — один, один,Без помощи, в сплошном тумане,В дурмане, без гроша в кармане…За стенкой — тихо на диване,И всюду тихо. Из глубинДуши нахлынув, слезы льются…
Дверь настежь! Вижу донце блюдцаИ руку. Слышу:— Гражданин!Возьмите огурец соленый!И блюдце брякнулось на стул,И все затихло. ПораженныйЯвленьем жизни возрожденной,Не выплакавшись, я заснул.
Соседка с мужем возвратиласьДомой, когда уже в окнеЛуна сквозь облачко светилась.И что она сказала мне?— Какая радость! Ваша милостьДля новой жизни пробудилась!Ура, ура! Мы с муженькомСейчас напоим вас чайком.Весна была, как Боттичелли,И лиловата, и смутна.Ее глаза в мои гляделиИз приоткрытого окна,Ополоумев, птицы пели,Из сада муравьи ползли.Так снизошло к моей постелиБлагословение земли.
6
Настал июнь, мой лучший месяц.Я позабыл угарный чадСвоих январских куролесиц,Метелей и ломброзиад.Жизнь повернуло на поправку:Я сам ходил за хлебом в лавку,На постном масле по утрамЯичницу я жарил сам,Сам сыпал чай по горсти в кружкуИ сам себе добыл подружку.
Есть в птичьем горлышке вода,В стрекозьем крылышке — слюда, —В ней от июня было что-то,И после гласных иногдаВ ее словах звучала йота:— Собайка— Хлейб— Цвейты— Звейзда.
Звучит — и пусть! Мне что за дело!Хоть десять йот! Зато в косеТо солнце ярко золотело,То вспыхивали звезды все.Ее душа по-птичьи пела,И в струнку вытянулось тело,Когда, на цыпочки привстав,Она вселенной завладелаИ утвердила свой устав:— Ты мой, а я твоя. —И в этом Была основа всех основ,Глубокий смысл июньских снов,Петрарке и другим поэтамПонятный испокон веков.
7
Искать поэзию не надоНи у других, ни в словарях,Она сама придет из садаС цветами влажными в руках:— Ух, я промойкла в размахайке!Сегодня будет ясный день!Возьми полтийник и хозяйкеОтдай без сдайчи за сирень! —Еще словцо на счастье скажет,Распустит косу, глаз покажет,Все, что намокло, сбросит с плеч…О этот взор и эта речь!И ни намека на ЛомброзоНет в этих маленьких ушах,И от крещенского мороза —Ну хоть бы льдинка в волосах:Сплошной июнь!За йотой йотаЩебечет, как за нотой нота,И что ди день —Одна забота:Сирень — жасмин,жасмин — сирень…
8
Соседям Йота полюбилась.Они сказали:— Ваша милость!Давайте чай квартетом пить! —Она им:— Так тому и быть! —Мы дружно пили чай квартетом,Боялись выйти со двораИ в доме прятались: тем летомСтояла дикая жара.Хрустела глина в переулке,Свернулась жухлая листва,В канавах вымерла трава,А в небо так забили втулки,Что нам из влажных недр егоНе доставалось ничего.Зной, весь в дыму, стоял над миром,И был похож окрестный мирНа рыбу, прыщущую жиром,В кипящий ввергнутую жир.Но зною мы не поддавались,Водою с милой обдавались,И пили чай, и целовались(Мы, и целуясь, пили чайПолуодетые), и этоБыл островок в пожаре лета,И это было сущий рай.