XXXII (пер. А. Казарновский, 1980-е гг.)
Весь день лило. Но надо нам идти
В измученный дождями сад,
Где листья на дорожках памяти
Холмами рыжими лежат.
Скользят дорожки эти мокрые,
Ах, вот бы привели они
Туда, в ту даль, где снова мог бы я
Найти тебя… ту ночь… те дни…
XXXIII (пер. А. Казарновский, 1980-е гг.)
Ну что ж, давай пройдем опять
По мокрым, вымершим лесам,
И будем тихо вспоминать:
«А помнишь, здесь…»
«А помнишь, там…»
Но чур без слез! Любовь была,
Как мартовская синь, светла.
Тот пестрый жулик на сосне
Забарабанил по коре…
Мы одиноки в тишине.
Лишь ветры кружатся в игре.
И шорох листьев вдруг затих.
И осень похоронит их.
Напевы птичьи не слышны.
Уныло капает вода.
Еще раз — вон у той сосны
Обнимемся мы. Как тогда…
И все пройдет. И боль пройдет.
Уходит год. Уходит год.
XXXV (пер. А. Казарновский, 1988)
Я слышу шум воды,
Глухие стоны,
Призывы чаек
Над пустыней сонной
И ветра гул
Тревожно монотонный.
Проносится промозглый ветер
Воя.
Я слышу шум.
Шум бродит над водою
И день и ночь,
Не ведая покоя.
XXXVI (пер. Вяч. Вс. Иванов, 1988)
Я слышу: войско высаживается на острова.
Коней, покрытых пеною, плескание словно гром.
Надменные колесничие, вожжей касаясь едва,
В черных доспехах, стоя, поехали напролом.
Свои боевые кличи в ночи они прокричат.
Как заслышу вдали вихри хохота их,
застону я в спальне.
Мглу моих снов расколет их пламень слепящий.
Сквозь чад стучат, стучат по сердцу они,
как по наковальне.
Зелеными длинными волосами победно трясут.
Кругом тьма.
Вышли из моря с гоготом и — вдоль побережья —
во тьму.
Сердце мое, в отчаянье этом нет вовсе ума.
Любовь, любовь, любовь моя, я один без тебя,
почему?
XXXVI (пер. А. Казарновский, 1988)
Сюда идут войска. Грохочут колесницы,
Ржут кони, шерсть лоснится на груди.
А в черных латах, стоя позади,
Бичами хлещут грозные возницы.
Их хриплый смех и крики ликованья
В мой сон ударили, как молния во тьму.
Они стучат по сердцу моему,
Стучат по сердцу, как по наковальне.
Их волосы волной полощутся по ветру.
Они идут из волн, доспехами звеня.
О сердце! Как тебе отчаянья не выдать?
Любимая, зачем ты бросила меня?
XXXVI (пер. Е. Кругликова, 2001)
Я армию слышу, идущую по земле,
И грохот копыт лошадей, у которых в мыле бока:
Над ними застыли всадники в черной броне —
Надменные, с жесткой уздой и кнутами в руках.
В ночи раздается воинственный их призыв:
Дрожу я во сне, заслышав вдали их гортанный смех.
Слепящим огнем сновиденья мои спалив,
Мне сердце опять раздувают они, как мех.
Своими зелеными космами гордо тряся,
Выходят из моря они и по берегу мчат, крича.
Достанет ли мудрости сердцу понять,
что отчаиваться нельзя?
За что же я здесь один, о любовь, о любовь моя,
отвечай?
Из сборника «ПЕННИ ЗА ШТУКУ»
ТИЛЛИ (пер. Ю. Анисимов, 1937)